6 октября
Писал конец скерцо в «Симфоньетте». Играл мой 2-й Концерт. Затем прогулялся, читал газету и по-английски. Вечером был у Башкирова. Он познакомил меня со своей приятельницей. Mlle Грузенберг, дочерью известного адвоката. Втроём мы навещали лазарет для раненых, который он устроил со своей сестрой и обставил крайне комфортабельно. Я в первый раз был у раненых. Мы застали их за рассматриванием карты Европы. Они произвели вполне веселое впечатление, но оказалось, что более тяжёлые лежали в постелях и очень страдали.
Из лазарета мы пошли к его брату. Он занимал особняк, не особенный снаружи, но отделанный как конфетка внутри. Там и «стили», и просто красивые комнаты, хотя есть и промахи: искусственные пальмы на лестнице, стоком красные ковры в коричнево-голубом кабинете.
7 октября
Кончил скерцо из «Симфоньетты». Брал английский урок. Уехал в Студию, но там сегодня лишь одна аккуратная Козлова. Мне вручили жалование: четырнадцать рублей я его не ожидал и необычайно обрадовался, так как не было ни гроша в кармане. Прогулялся, вернулся домой, продолжил «Симфоньетту», а перед «Соколом» зашёл к Андреевым занести «Гадкого утёнка». Анна Григорьевна страшно ему обрадовалась, снова завосторгалась и сказала, что вчера была у Мещерских и расхваливала его. Это кстати! Я сказал:
- Там, кажется, девицы меня очень проклинают.
- Т.е. Нина, - пояснила Анна Григорьевна, - но я сказала, что вы и с нами ссорились, и со всеми ссоритесь - и всё же мы остаёмся друзьями.
Свободное копирование
