22 июля
Поезд шёл по расписанию военного времени, состоял из восемнадцати вагонов и одного паровоза и тащился, как черепаха. Лишь через ночь, день и ночь приехали мы в Ростов. Публики стало меньше, ехали медленно и спокойно. Раза два паровоз отказывался брать подъём и мы стояли в поле. Новых газет не имели, так как не проезжали больших центров. Я читал Городецкого, но мне попалась книжка со стихами из «Русской мифологии и поверий», слишком специально написанная.
23 июля
В одиннадцать часов утра приехали в Ростов и опять попали в кипящий котёл: огромный поезд с запасными, увозимыми на войну, то изрыгали, то поглощали тысячные толпы, кое-где провожали бабы и выли, кое-где играла гармошка и пели. Пришёл поезд из Кисловодска, нагруженный по семьдесят человек в вагоне вместо двадцати четырёх. Узнали мы, что оттуда больше разъезд, ибо среди лечившихся много офицеров и их семейств. Боже, какая сутолока, волнение, беготня, штурмы вагонов, крики и отчаяние непопадающих. У меня закружилась голова от шестичасового нахождения на ростовской станции, пока, наконец, в пять часов поезд не повёз нас дальше, и я был рад, что можно было на время забыть о войне. На улице была тёплая южная ночь.
И только на маленьких станциях с жадностью набрасывались служащие и выспрашивали у нас, нет ли новостей с войны.
- Мы тут живём в степу и ничего до нас не доходит.
Я с удовольствием рассказывал про победу казаков и про присоединение к тройственному согласию Японии. Больше этого я сам ничего не знал.
Свободное копирование
