2 июня
Я проспал на целый час дольше, чем предполагал, но это оказалось как раз кстати, потому что часы надо было перевести на час назад - мы ехали на запад и теперь уже жили по среднеевропейскому времени. Я вышел на палубу. Было весьма прохладно и. к сожалению, не солнечно. Мы шли шхерами, приятными на взгляд, но про красоту положения Стокгольма столько болтали, что глаз становился требовательным. Въезд в Стокгольм не произвёл на меня никакого впечатления - может, из-за погоды. Пароход пристал к берегу, я долго ждал, пока выволокут мои чемоданы. В таможне (такой же сарай, как в Або) налепили пропускные тикетки, которые тут же у выхода содрали обратно. Я, не зная языка и обременённый чемоданами, окликнул представителя первого попавшегося отеля, тот взвалил чемоданы в автомобиль, что-то сказал шофёру и я быстро поехал через город, действительно очень красивый. Мы остановились против отеля средней эффектности, я вошёл внутрь и храбро заговорил по-немецки. Меня отлично поняли, дали комнату и заплатили таксомотору, между прочим, забыв мне поставить это в счёт (я вспомнил уже уехав из города). Оставив вещи, я отправился в город.
Первым делом в Reisebüro, где мне наменяли шведских денег (весьма невзрачных, вроде финских), подарили маленький план города и где я не без труда узнал про пароход в Англию и заказал билет на всё последующее путешествие.
Затем я пошёл по улицам, с интересом оглядываясь по сторонам, дабы рассмотреть Швецию и шведов. Мы привыкли к немцам, французам, англичанам, но про шведов у нас знают как-то мало, а потому тем более было интересно на них поглядеть. Они производили приятное впечатление. Мужчины были рослые, женщины хотя не особенно красивые, но в большинстве случаев отлично сложённые. Я спустился в маленький ресторанчик под мостом около дворца и натолкнулся на бритого русского субъекта вроде актёра, который тоже путешествовал и с которым я познакомился на пароходе. Теперь он был уже не один, а ещё с двумя русскими. Народ был молодой, простоватый, весьма бесшабашный, но весёлый и полный желания как можно больше увидеть и обойти. Я присоединился к ним и мы отправились по извивающимся набережным. Линия этих набережных очень хитрая, ибо Стокгольм разбросан на полуостровах и островах, соединённых несколькими, хотя и немногочисленными, мостами. Дома на набережных местами великолепны. Вообще под лучами появившегося солнца Стокгольм выглядел шикарно. Мы пришли в Северный музей, внушительное здание с красивыми бульварами у подножья. Но содержание музея не очень привлекло меня. Все эти убогие комнатки, утварь, деревянные вещицы северных народов, собранные в необычайном количестве, нагоняют тоску однообразием, бедностью и некрасивостью. Интересней всего большая зала налево от входа. Здесь остатки прежнего шведского величия: рыцарские кольчуги, разные трофеи. Я думал о тех диких временах, когда один рыцарь, закованный с ног до головы, хватал мечом по кольчуге другого и та раскалывалась под тяжестью здоровенного удара. Произвели на меня впечатление простреленные и залитые кровью рубашки Густава-Адольфа. Я плохо помню историю, но трагическая смерть близорукого короля осталась у меня в памяти. Музей я осматривал без моих компаньонов. Выйдя из музея, я вновь присоединился к ним и они потащили меня в Сканцен. Что это было, никто в точности не знал, но они утверждали, что очень интересно, и мы пошли. Оказалось, что это большой гористый сад с разбросанными в нём историческими древностями и убогостями. Было скучно, длинно и неинтересно. Солнце теперь жарило беспощадно. Двое из наших компаньонов решили идти купаться, а я с третьим переплыл залив и пошёл осматривать дворец. Внутренность, как у всех дворцов: длинный ряд покоев различных стилей с картинами, расписными потолками и вазами в углах. Для бегло осматривающего туриста гораздо интересней наружный вид дворца, красивого мрачной северной красотой.
Было полчетвёртого дня. Я так устал, что едва добрёл до гостиницы и повалился спать. А когда проснулся, то едва раскачался. Затем меня ждали разочарования: я пришёл в гостиницу, где тоже отсыпались мои компаньоны, но опоздал на полчаса против назначенного времени и они уже ушли. Затем я потерял карту города. Наконец, в Reisebüro мне приготовили билет, но он оказался очень дорогой: сто тридцать пять крон, т.е. семьдесят пять рублей до Нью-Кастля. У мамы биржа плохая, денег мне дано не так много, а потому, если я здесь разбросаю, то мне мало останется на Лондон.
Помирившись со всеми несчастьями, я поднялся на Катарина-Хиссен, местную Эйфелеву башню в миниатюре, и оттуда с чрезвычайным удовольствием обозревал город. С приятностью прокатился в открытом автомобиле, которые тут носятся с бесподобной скоростью и ловкостью; в кафе, чтобы поглядеть на стокгольмцев, которые, как говорят, все с семьями высыпают по вечерам в кафе и сады. Впечатление то же, что и утром: мужчины рослые и сильные, женщины красиво сложены, часто свежи и недурны лицом, но красивых не видел.
Свободное копирование
