29 января
Всё утро занимался, играл, а также дирижировал, приводил в порядок «Фигаро» и «Шехеразаду». Сочинил начало Andante скрипичного Концерта, ничего, недурно. Уже о Концерте кое-кто знает и вчера профессор Налбандян даже просил показать, когда кончу. Увы, это будет не раньше осени, сейчас я себе не позволю - разве материал, которого у меня на клочках бумаги записано немало. Вечером написал Нине Мещерской, которая ругала за дерзкое предыдущее письмо, Mme Сараджевой, которая любезно прислала мне московские рецензии (впрочем, которые я уже и так достал) и Держановскому, который просил тематический анализ Концерта по случаю исполнения его шестнадцатого.
30 января
В оркестре Черепнин опять всё время провозился с «Шехеразадой», а потом сказал мне, что предполагаемый на двенадцатое февраля концерт сильно пошатнулся из-за посторонних причин и едва ли состоится, а если состоится, то позднее, а с будущего раза мы принимаемся за «Фигаро».
После класса я разговаривал с Бушен (это теперь редкость). Затем я пошёл к виолончелисту Розенштейну поиграть «Балладу» для нуроковского выступления. Я с Розенштейном уже не раз играл года четыре назад на Вечерах Современной Музыки; теперь я полагал, что будет много хуже, чем с Белоусовым, но Розенштейн выказал много темперамента, тон и живость - исполнение совсем приличное, а pizzicato даже скорее Белоусова. Домой я вернулся с головной болью и лёг полежать. Вечером уговорил Штембера пойти в «Сокол», где голова моя почти прошла. Каратыгин написал статью о Метнере, модерн-неоклассиках:
1) Скрябин, Стравинский;
2) Мясковский и я (!).
Молодчина, Каратыгин! Несомненно, что со временем меня будут считать самым заядлым классиком, но теперь, говорящий это - открывает Америку.
Свободное копирование
