16 января
Сегодня «по возобновлению» первого оркестрового класса оркестр собрался на три четверти. Черепнин читал «Шехеразаду» и возился с отдельными кусочками. Я от скуки с двумя юнцами играл на ударных инструментах, пока Черепнин не закричал: «Будет, одних вас только и слышно!» После урока столкнулся с Бушен. Она уже свыклась, что я с ней не разговариваю. Сегодня я остановил её и спросил, как она поживает. Она выпалила кучу новостей:
1) совсем выучилась кататься наконьках;
2) выучила мою 2-ю Сонату, которая ей безумно нравится и даже собирается нести её «Ляпе»;
3) купила у Юргенсона первую - и она оказалась с моим автографом: «Н.С.Терещенко от автора в знак глубочайшего уважения».
Вот пассаж! Мои сочинения продаются с автографом?! Как она могла после того, как я послал её Терещенке, попасть к Юргенсону? И главное, так ещё попасть, что он её продал за новую? Какой-то фокус. Объяснив Бушен, кто такой Терещенко (один из чтимых основателей Шахматного Собрания), я высказал предположение, что, послав Сонату бандеролью, я, вероятно, забыл пометить свой адрес, Соната же пришла к Терещенко, когда тот уехал заграницу. За выбытием адресата, её должны вернуть отправителю, но так как адреса его не было, то, вынув Сонату и увидав «Издательство Юргенсона», её и вернули в магазин. Это тем более вероятно, что от Терещенко я благодарности не получил; чувствую некоторую обиженность и, встретив его недавно в Шахматном Собрании, на его любезное приветствие ответил сухо.
Вечером мне звонил Н. Штембер, говорил, что купил мою 2-ю Сонату, испытывает большое удовольствие, ценит логичность всех диссонансов и желает со мной потолковать насчёт Сонаты. В восемь часов он заходит ко мне, наигрывает Сонату, а затем мы пошли в «Сокол».
Свободное копирование
