8 декабря
Спал крепко и долго.
Затем поиграл мою Сонату №1. побрился, одел фрак и поехал к самому началу, т.е. к «Риголетто». Настроение хорошее, как всегда, когда я дирижирую, и если его что портило, то это инцидент с Черепниным. Пришла уйма родственников - и кстати, ибо спектакль прошёл отлично. Хуже было «Риголетто», но «Аида» прошла хорошо, лучше, чем на генеральной. Я дирижировал «наверняка» и впивался глазами в тех музыкантов, от которых мне что-нибудь надо было выжать. Эти гипнотические попытки я делал в первый раз и они давали превосходные результаты. Инцидент был только один: Аида запела на полтакта раньше, но оркестр знал аккомпанемент наизусть и я без труда привёл их в порядок. По окончании оперы оркестр мне аплодировал.
Перед началом «Аиды» я сидел то в ложе с хором, то у «мальчиков» в гримировальне, где бедные девочки с визгом подставляли лица под смесь сажи с пивом, долженствовавшую обратить их в негритосов. Все они были крайне любезны со мной. Я спустился в уборную к Мореншильд. Акцери обещает коробку конфет, если не буду заглушать Мореншильд. Действительно, в антракте я получил коробку с очень вкусными конфетами, угощал всех, в том числе начальство (Черепнин отказался; вообще мы не разговариваем, но по окончании он напомнил, что его класс во вторник в два). Мореншильд имела огромный успех. Я по окончании приходил к ней в уборную. Ирецкая очень благодарила, Мореншильд подарила цветок, Акцери - целую пачку фиалок. Вполне довольный, я возвратился домой.
Вечеринка в «Соколе». Не особенно хочется идти, но надо, обещал в концертном отделении играть Сонату (№1). Во время игры пианино вдруг сломалось и перестало давать звук. Я полез смотреть, что случилось с механизмом, - в зале поднялся хохот. Мне самому стало смешно и, громко сказав публике:
- Ничего не поделаешь, пианино не хочет играть, - я ушёл с эстрады.
Пианино починили и я сыграл Сонату. После этого я провёл приятный час с Mlle Добротиной, её братом и консерваторкой Дувидзон. В час ночи всей компанией пошли по домам.
Свободное копирование
