2 марта
В десять часов репетиция Даргомыжского в Большом зале. Больше зудили Цыбин свои танцы и Черепнин - то, что он скушал из программы. Я дирижировал «Фантазию» и «Казачок». С удовольствием, ибо чувствую, что я дирижирую теперь не очень плохо. Затем заходил к Табелю пройти при нём с Бобровичем «Свадьбу», которую в инструментовке Глазунова я дирижирую на концерте. Оказывается, она небезынтересна в смысле трудности аккомпанирования, и я очень рад, что Черепнин поручает мне её, помимо него, прочесть с оркестром.
В два часа мы с Максом присутствовали на экзамене класса Бариновой. В зале было много публики, ибо играл один из претендентов на рояль - Рабинович. Захаров и Зейлигер с презрительной миной пришли слушать его. Рабинович играл с блеском, но несодержательно. Мы вышли на улицу - дождь, однако надо было сделать компанию Максу и проводить Шалыт на её Торговую. Затем Макс заехал ко мне взять баллады Шопена и застрял до вечера. Попалась нам старая программа концерта Жеребцовой с текстом дуэта Штрауса из его «Ариадны». Между прочим:
Ариадна:
«Чем стала я
В твоих объятьях!
О, я в блаженстве утопаю.
Кроются тайны
В дыханьи уст твоих.
Что, скажи, случилось,
Чем стала Ариадна?»
Этот кусок мы вырезали, наклеили на открытку, на которой изображён пляж, море, на пляже сидит спиною аппетитная девушка, похожая на Никольскую, а рядом с нею моряк, нежно держащий её за руку и за плечо. Запечатав постальку в конверт, мы, покатываясь со смеху, послали её прекрасной 13А.
Затем ко мне приходил какой-то юнкер Муфтель, который показывал своё сочинение - мелодекламация, к которой слова потеряны (!!). Обычная история - автор не лишён таланта, но лишён образования, а потому нелепости путаются с пошлостями. Кроме того, юнкер Муфтель глуп; Макс ужасно потешался. Через полчаса композитор ушёл.
Ровно через год будет мой экзамен по классу рояля. Если я чего боюсь, так это сюрпризов от своей памяти. В неё я потерял веру, вероятно оттого, что никогда ничего не играю наизусть. И мне кажется, что если я начну играть длинную программу и заволнуюсь, то непременно забуду и собьюсь. В конце концов, у меня память совсем не такая дурная, но она забита моею невероятной мнительностью. Пока не поздно, надо принять меры и устранить эту неприятность. От нынешнего дня играю наизусть!
Мама говорит, что Любовь Яковлевна Фирсова, сестра О.Ю.Смецкой, продаёт имение, получает триста тысяч и поселяется с нами, потому что совершенно одинока. Надо снять новую большую квартиру пополам с нею. Маме не так будет скучно. Кроме того, Л.Я. хочет играть на бирже и просит маму руководить. Конечно, это будет хорошо оплачиваться.
Свободное копирование
