22 февраля
Ночью снилась биржа, деньги и Монте-Карло с моей гениальной системой.
Утром поехал на городскую станцию за билетом в Москву. Макс убедил взять в первом классе. Так и сделал.
Вернувшись домой, писал дневник, а в три часа пошёл к Мяскушке проведать его и взять партитуру «Снов». Он завопил, что очень зол на меня: мне-де давно пора прийти к нему, а я сгинул. И действительно: «Сны» он переложил в 4 руки, а «Аластор» кончил и в партитуре, и в клавире. Играли «Аластора» в 4 руки. Он мне очень понравился, больше всех других его вещей. «Аластор» яснее изложен, выпуклей и красивее прежних сочинений. Мне приятно, что такая серьёзная и интересная вещь посвящена мне. Замечательно, что первая тема «Аластора» не имеет ничего общего с первой темой моего Концерта g-moll, а при разработке они становятся похожими.
«Сны» переложены добросовестно, слишком добросовестно, так что местами надо кое-что поразгрузить. Очень было забавно играть своё сочинение в новой аранжировке и в совершенно непривычной звучности. Новая редакция «Отчаянья» понравилась Мясковскому. Он сказал, что эта пьеса вполне в его духе. «Порыв» совсем не понравился.
От Мясковского пошёл к Рузским. Николай Павлович закричал, что я совсем забыл и разлюбил его. Я ответил, что наоборот: это он меня разлюбил: только я к нему соберусь, а он сейчас же в Вильну. Играли «Балладу». Потому ли, что я был утомлён, но её исполнение не доставило мне удовольствия. Забрав её в портфель, я отправился домой.
Свободное копирование
