12 февраля
Утром подвинул финал Концерта. Сочинил заключительную партию. Идея написать оркестровую сюиту летом, нетрудную и милую по музыке, так, между делом, как Чайковский «нечаянно» написал «Струнную серенаду». Потом пошёл бриться, к Алфёрову взять пятьдесят рублей, к Схефальсу по поводу ботинок и в Консерваторию.
Проходили с Черепниным чисто дирижёрские приёмы «Konzertstück»'а Вебера по поводу его исполнения на вечере с оркестром. Затем хор, затем класс ансамбля. Умненькая пришла и села. Климов с невозможно тупым педантизмом стал придираться к какой-то несчастной Лизе. Я сидел без дела и злился на его тупость. Но тут мне пришла счастливая мысль: я подошёл к Умненькой и к рыжей Наташе (к английской леди и к английской лошади) и предложил им пойти заняться отдельно. Они охотно согласились, мы разыскали класс и стали проходить Полину и Графиню. Умненькая была очень весела и пела бойко. Голос у неё сильный, тембр мне показался таким густым, что не понравился, но сама она ужасно нравилась. Рыжая Наташа пела прилично. Затем мы вернулись в класс, где Скоруньский продолжал аккомпанировать, а Климов придираться. Габель уселся рядом. Шла картина на Канавке, где Герман поёт о призраке Графини. Скоруньский никак не мог одолеть ритма и играл просто тремоло. Я подхожу и ставлю ему на вид. Габель сразу обрушивается на Скоруньского, начинает ему играть на спине, на клавишах, страшно горячится и наконец сам сбивается. Я протягиваю руку через плечо Скоруньского и с математической точностью играю два такта. Габель необыкновенно радостно кричит: «Ну так! Вот так! Конечно так!» Скоруньский смущён, пробует бренчать, но ничего не выходит. Я сажусь на своё место. Умненькая шепчет: «Фу, как не стыдно быть таким злым!» Я очень доволен, что произвёл на неё впечатление, и радуюсь Умненьким словам.
Вечером с Максом были на ученическом вечере. Игру Францис мы проворонили, но видели Нелли, окружённую друзьями. Вера Алперс играла определённо скверно. Серёжа Алперс недурно. Я подходил к родителям, хвалил Серёжу, не обращал внимания на Верочку, а когда Mme приготовилась что-то говорить и начала: «Сергей Сергеевич...», я быстро подошёл к ручке и, распрощавшись, скрылся.
Свободное копирование
