Последняя неделя октября. Процесс идет своим чередом.
В области внешней политики — выступление Франции, открыто заявившей о своей борьбе с «советским демпингом». За Францией последовали Бельгия и Румыния. Но все это страны, покупающие у СССР сравнительно мало, и потому их выступления носят скорее политический характер. В хозяйстве этих стран «демпинг» мог иметь разве лишь «разлагающий» для тамошних экономических отношений характер: бросовая цена в объеме даже небольшой предложенной партии сырья или товара вносит, конечно, смуту в производство, в торговлю, даже в настроение покупателя. Впрочем, такой же характер получают дешевые ситцы или шелковые чулки, проданные в Америку или Германию вовсе не от избытка нашего производства. Ведь и другие страны иногда продают «бросово» вовне, когда внутренний рынок перенасыщен; тогда они поднимают цену внутри, ограничивая предложение, а избыток идет на завоевание внешнего рынка. При этом, однако, заваливаемые товаром страны борются, защищая свою промышленность повышением таможенных ставок.
Всего любопытнее, что всюду находятся простоватые люди, которые, не видя дальше своего носа, заявляют, что коли советские продукты дешевы, так это хорошо для иноземного потребителя. Наши газеты, разумеется, отмечают такие высказывания с теплой симпатией.
Из голосов за или против СССР выделяется относительною трезвостью суждений бывший в СССР наблюдатель-американец из кругов социологического изучения. Он отмечает, что эксперимент грандиозный и интересный, но совершаемый, конечно, не волею народа. Никогда ни один народ не подверг бы себя таким лишениям, каким подвергнута сейчас Россия (все немецкие репарации ничто перед этими лишениями), и потому никакой демократический режим, конечно, немыслим в СССР, его и нет, а есть сплошной террор, прикрытый флером Советов и совершаемый с неслыханною жестокостью. Надо вернуться даже не к Петру (Петр, действительно, бил дубинкой вороватых своих помощников, но не истреблял специалистов), а ко времени Ивана Грозного. Но самый опыт американец считает интересным и, м. б., кое-что дающим (он только не допустил бы его ни за что в своей стране). Беда, однако, в том, что все это строительство — а его нельзя отрицать — творится неприемлемыми темпами, а потому разрушительно подчас, сопровождается неимоверными затратами, жертвами и дает очень плохие результаты.
Ведь и у нас многие думают, что ошибка в темпах и в приемах (скорей, подчас, не на месте, средств вваливай, сколько влезет, работай неподходящими руками, надзор в неподходящих руках и т. п.); не отрицая строительства, приходится часто признавать, что оно ни к чему: зачем нам маргариновый завод, когда могло бы быть изобилие настоящего масла при иной крестьянской политике; зачем грандиозные сооружения в местах, где нет других данных для промышленности, и т. д., и т. д.
Словом, «разлагающая» сторона нашей хозяйственной политики сильнее созидающей: 7-часовой рабочий день, конечно, развращающе отзывается в других странах; хорошие продукты, туда направляемые, сбивают там рынок, не давая подъема промышленности у нас, и т. д., и т. д.
А в других странах словно не видят и не знают этого. Молодые люди, по 3–4–5 лет остававшиеся за рубежом в учении, уверяют, приехав, что увиденное для них полная неожиданность, т. к. там, при чтении газет, создавалось впечатление, что на СССР все навирают, на деле же здесь сплошной подъем. Теперь эти приезжие (все больше техники, сразу получающие здесь хорошие места) быстро вешают нос…
«Оптимисты» наши, сочувствующие социализму и даже коммунизму, утешаются тем, что народ стал сознательнее, что жизнь двинулась вперед, эксцессы минуют, все утрясется: а эксцессы — рука каких-то тайных вредителей (не спецов, конечно), сидящих где-то наверху, чуть ли не в самых недрах компартии, — до того иногда нелепы бывают приемы политики, словно нарочно направленной на разрушение.
Сами большевики думают иначе, официально, по крайней мере. Они усиленно ищут «вредителей» среди классовых врагов. Вот опять открыли вредительскую организацию, возглавляемую крупными специалистами (см. «Изв.» от 27 окт.). И тут, в той же газете, напечатана речь сравнительно не кровожадного Енукидзе, где прямо говорится о необходимости физического истребления целого класса — т. е. буржуазии.
«Изв.», 27 окт. 1930 г.
ВРАГ ДОЛЖЕН БЫТЬ УНИЧТОЖЕН: ИНОГО ИСХОДА НЕТ.
Обострившаяся классовая борьба даже нам, коммунистам, ученикам Маркса и Ленина, которые во всей широте и глубине ставили вопрос о классовой борьбе, открыла очень много нового. Борьба классов, начавшаяся в процессе преобразования социальных отношений, ничем не может быть приостановлена и прекращена. Никакие обещания, увещевания, никакие меры тут не действительны. Борьба имеет свой закон: она должна быть доведена до конца. Один класс должен побороть, победить, уничтожить другой. Иного исхода у нас нет. Классы, которые должны быть уничтожены в экономическом процессе борьбы, должны сопротивляться до конца. Никакого примирения здесь быть не может, и правы были Маркс и Ленин, которые всегда утверждали, что классовая борьба не знает примирения, что здесь борьба идет не на жизнь, а на смерть.
Все последние события в деревне, борьба кулачества против нас, целый ряд раскрытых во всех областях нашей промышленности, сельского хозяйства и кооперации вредительских организаций, связанных между собой, планомерно и решительно проводивших борьбу против всех наших мероприятий, нам со всей очевидностью показали, что борьба идет не на жизнь, а на смерть между новым классом, взявшим власть в свои руки и строящим социализм, и остатком обреченных старых классов. Эту борьбу ничем нельзя смягчить, ее необходимо довести до конца.
Все эти события, все это планомерное вредительство, связь вредителей с капиталистическими странами, непримиримыми врагами Советского Союза, показывают и доказывают, что мы были правы, ведя борьбу против всех этих контрреволюционных, антисоветских сил.
«Изв.», 27 окт. 1930.
РАСКРЫТИЕ КОНТРРЕВОЛЮЦИОННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ.
Недавно органами ОГПУ раскрыта контрреволюционная организация, вредительская организация, состоявшая преимущественно из инженеров и действовавшая подпольно под названием «Промышленной Партии». Организация ставила себе целью искусственное создание кризиса путем вредительства во всех областях народного хозяйства, приурочивая развертывание кризиса к моменту иностранной интервенции. Организация была связана с эмигрантским центром в Париже, именуемым Торгово-Промышленным Комитетом (Денисов, Гукасов, Нобель, Манташев, Рябушинский, Мещерский и др.), волю и директивы которого выполняла она во всей своей вредительской работе.
Арестованы члены центра «Промышленной Партии»: Рамзин, Ларичев, Федотов, Чарновский, Куприянов, Калинников и др., которые дали подробные показания о деятельности организации на территории СССР и в Париже.
Дело передается в Верховный суд и будет слушаться в ближайшее время. (ТАСС).
* * *
Аресты продолжаются. Мало уж и осталось на свободе крупных техников, инженеров, химиков, экономистов. Попутно доканывают и вообще интеллигенцию.
Последние новинки — арест математика проф. Д. Ф. Егорова и удаление отовсюду историка А. А. Захарова.
Первый, давно известный своим консерватизмом (никогда этого не скрывал, вплоть до открытого отказа от предложения записаться в профессиональный союз), тем не менее получивший пенсию. Говорят, что последней каплей была его речь (в ответ «полярному путешественнику» О. Ю. Шмидту, высказавшему излишность математики теоретической, нужной лишь в ее узкоучебном смысле) о том, что всякое государство, в том числе и советское, строится не на год и не на два, а потому ему нужна настоящая наука, а не приспособленная к нуждам момента, — всякий же возражающий против науки является вредителем самым настоящим. Сказав это, Егоров надел калоши и ушел из заседания.
Захаров же имел наивность защищать в РАНИОН'е историю, как науку. Какой-то комсомолец возразил ему, что изучение хеттов никому не нужно; вот если бы Захаров мог, не распечатывая, сделать свежими вредительские банки с консервами, вот это была бы наука!
Свободное копирование
