Средина октября. От времени до времени, после затишья в несколько дней, известья о новых арестах. «Спецов» изничтожают всячески.
Некоторые представления о «мобилизации» населения можно вывести и из официальных цифр. Не считая ГПУ (оно ничего не объявляет обычно), по ведомству Наркомвнудела число «арестованных» было: 200 тыс. в 1928, 300 с чем-то в 1929, наконец, свыше 570 000 за первые 9 мес. 1930 года.
Хозяйственная жизнь все угасает, во всех направлениях.
Осенью не было арбузов и винограда, как раньше, летом этого года, почти не было в продаже ягоды. Яблоки сейчас по 25 к. штука — дрянь. Никаких ранетов нигде нет и в помине; попадаются одни яблоки средней полосы, зеленые, кислые, червивые, преждевременно снятые. Груш совсем нет. Цены : масло 9–12 р. фунт; яйца 4 р. 20 к. десяток, мясо 4 р., молоко 65 коп. кружка (прежде 6 коп.).
Дров в продаже нет. По ордерам можно получить (не всем, конечно) по 16–18 руб. за сажень (меньше прежней); провоз — 4–5 руб. официально, но обычно надо нанимать вольно; и тут уж цены аховые: 15–20–25 руб. Курьезов не оберешься. Напр., живущий в лесу, на даче, в 6–7 верстах от Москвы, покупает дрова в городе по ордеру, платит 16 р., еще 35 р. (!) за провоз и везет дрова… в лес, топить свою дачу.
* * *
Нет денег, нет советских знаков. Видимо они пущены в хлебную кампанию, ибо приходится оплачивать (правда, низко — 3 р. в день с лошадью) труд крестьян, принудительно убирающих урожай колхозников, не справившихся (а порой и не желающих справляться) с урожаем. Как бы то ни было, наблюдается следующее: служащим не платят жалования; не оплачен сентябрь, не платят за октябрь; ассигновки, выписанные учреждениями для оплаты «зарплаты служащих», банком просто не выполняются. Говорят о секретном циркуляре оплатить к 24–25 окт. зарплату за сентябрь; тогда в ноябре будут платить за октябрь, и в общем месячная оплата останется у казны в кармане.
В банке по чекам выдают лишь часть денег, напр., 500 р. и не больше. Приходится ходить кряду неск. дней, чтобы исчерпать чек.
Идет усиленная «мобилизация средств населения». Формы различны: собирают раньше срока всякие платежи; напр., приходит представитель РКИ или Фининспекции к плательщику, которому осталось в два срока внести столько-то, и предлагает внести раньше срока; обычно платят, чтобы избавиться от чересчур назойливого гостя, который хочет все рассмотреть: комнаты, обстановку и т. д.
Арестовывают разных лиц, добиваясь от них долларов. Налеты часто успешны. А ведь ни один закон не запрещает иметь доллары, само правительство их открыто продавало одно время в своих банках. Попутно отбирают и всякие другие ценности, в разных случаях приемы разные — от убеждения до насилия.
В банках оттягивают выплату выигрышей, даже небольших, в 100 рублей!
Предлагают покупать 9 % заем 1930 г. с перспективой выигрыша в 50 000 руб.!
Отсутствие денег проявляется даже в комиссионных магазинах, где ничего интересного почти нет, но где стали давать поразительно низкие цены за приносимые вещи: стало быть, денег нет в кассе, — или это политика: деньги нужны сейчас более, чем когда-либо, «до зарезу», — и государственные магазины пользуются этим.
В провинции почта не платит сразу по переводам, — касса пуста. Граждане посылают червонец простым письмом, в надежде, что как-нибудь дойдет.
Работа строительная приостановилась; в частности — асфальтирование, оборванное как-то сразу. Местами — просто забивают булыжником, по старинке, разрытые мостовые.
Главнаука продала за границу за 17 000 руб. иконостас разоренной церкви Косьмы и Дамиана с Полянки. Но ГПУ явилось и без спроса увезло иконостас, каковой и был изничтожен на предмет добывания золота, — последнего оказалось на 700–800 рублей!
Товаров нет и нет. Даже книжка перевелась почти окончательно. Букинистов придушили до последнего, а в казенных лавках одна «новая» книга. Впрочем, учебников не хватает, несмотря на колоссальные тиражи.
* * *
Колхозы, в общем, провалились. Даже газеты не могут скрыть того, что и при сдаче продуктов единоличники оказались аккуратнее колхозников. Но газетчики пустили в ход «диалектику»: индивидуальники потому выполнили свою задачу лучше, что на них наложили мало; а вот если бы наложить по-настоящему, они оказались бы в хвосте у колхозников. Ложь, ибо изначала единоличников принципиально облагали сильнее, чтобы заставить их отказаться от хозяйства и идти в колхозы.
Свободное копирование
