В день Богоявления Господня собирались все лучшие люди, и я вместе с ними, поутру к наместнику, и все комнаты его набиты были по обыкновению народом. Потом съездили мы с ним все к обедне, а из церкви опять к нему на водку. Обедать приехал я опять к своему меньшому командиру. Ввечеру же были мы, все опять в театре, где играли опять одну оперу и комедию.
На другой день после сего помышлял я уже о возвращении в свое место. Но как надобно было о многом по делам волостным говорить с обоими моими командирами, то ездил я к ним обоим. Но оба они не имели к тому свободного времени за ездою главного в собор для приведения к присяге выбранных судей, почему в сей день ничего у нас не было, и я обедал опять по приглашению у г. Игнатьева вместе с своим сыном. И как не смотря на все обещание наместника, могущее исполняться не инако как со временем, заботился я о просрочке сына, то при сем случае повторил я свою просьбу г. Игнатьеву о письме в Петербург, чтоб друзья его исходатайствовали сыну моему еще отсрочку на год, дабы тем надежнее и спокойнее можно мне было ждать милости наместнической, и он обещал мне сие наверное исполнить.
После обеда приезжал ко мне на квартиру друг мой г. Левшин и просидел до вечера, занимаясь приятными разговорами. Оба мы были тогдашнего времени именитейшими литераторами и, помогая друг другу, трудились в пользу отечества. Я занимался экономическими сочинениями, а он переводами разных книг, а отчасти также кой-какими и сочинениями. Итак, было нам о чем с ним говорить. По наступлении ж вечера ездили мы с ним и со всеми прочими в бывший в сей день вторичный маскарад, где имел я случай видеть опять нового своего знакомца и нашего святочного гостя г. Кобелева, продолжавшего ко мне все еще ласкаться. На другой уже осьмой день пребывания моего в Туле, желая скорее окончить свои дела, поехал я к наместнику поутру и хотел ему откланяться, но он приказал мне приехать после обеда, вместе с г. Давыдовым; а сие и побудило меня проехать от наместника к нему. Тут показывал я и ему свою садовую книгу, которая и ему также полюбилась. Однако он смотрел на нее далеко не с таким любопытством и удовольствием, как наместник, и может быть было ему неприятно, что я ее мимо его, наместнику представлял. Но как бы то ни было, но я, побывав у него, ездил после обеда к наместнику и, не застав его дома, приехал опять к Давыдову и услышал, что наместник хотел к нему сам заехать, где и дождались мы его действительно. Однако, тут не стал он ничего с нами о делах говорить, а велел обоим приезжать к себе. Но он, приехав, к досаде своей, не застали его, за отъездом в концерт, дона, и принуждены были просидеть у него со скукою весь вечер и его дожидаться из концерта. Наконец, насилу-насилу дождались его, и он, поговорив с нами и дав последние повеления, отпустил меня наконец совсем и дозволил ехать в Богородицк.
Сим образом, пробыв целых восемь дней в Туле и проводив их в вихре беспрерывных движений и хлопотах, возвратился я в Богородицк, привезя вместе с собою и хозяйку нашу, госпожу Сухотину, с сыном; ибо как для излечения поврежденной его руки потребен был искусный врач, а такового имели мы у себя в особе г. Бентона, общего нашего приятеля и знакомца, то, по предложению моему, убедил я ее привезть сына своего к нему, и на все то время, покуда он станет залечивать его рану, оставить жить у меня в доме; чем хотелось их возблагодарить за все их к нам ласки, приязнь и дружество, которое, по отъезде их от нас из Богородицка, сделалось прямо искренними. А чтоб услуга моя к ней была еще существеннее, то вознамерился я постараться, чтоб все время, которое пробудет у нас сей умный и хорошего такого и кроткого характера молодой человек, прежний соученик и товарищ и друг моему сыну, могло ему, кроме лечения, обратиться в существенную пользу чрез преподавание ему о многих нужных и относящихся до образования сердца и ума сведений.
Свободное копирование
