Петю угнали служить на Дальний Восток. Письма шли целый месяц, едва дождешься письма. И дочь, когда выдала, тоже так тосковала, нигде места не находила. Да еще хозяйство нарушила. Сейчас я не представляю, как я всё пережила. Ну я стала работать в школе. Мне работа была знакомая. Я себя и здесь показала. Кто бы по моему этажу не прошел, везде был порядок. Ко мне на этаж и врачи не стали ходить, махнут рукой и пошли дальше. Доверие было до всего. Ребятам наказывала, чтобы нигде и ничего не дотрагиваться. Я была очень строгая. Я боялася, что без отца растут. Ну никто и никогда не сказал: "Вот твои ребята что-то натворили." Когда Петя и Аня были тоже маленькие, и никто ка них тоже не обижался. Сейчас стали Лида и Коля тоже самое, примерные ребята. Дай Бог всем матерям таких детей, как у меня.
Прожила я в школе с 1951 года до 1966 года. В школах платили мало, по двести рублей в месяц, по сейчасным деньгам двадцать рублей. Как надо было жить? Двадцать рублей на одной работе, да двадцать рублей по совместительству, да пятнадцать рублей пенсия. Да вязала я по ночам жакетки. Как месяц, так и жакет связывала за десять рублей. А надо купить и пальто, и форму, и платье, и ботинки. И в пионерский лагерь тоже надо и сандалии, и майки, и трусы, всего надо. И мне приходилося питаться на один рубль в день троим. Я покупала с получки один килограмм сахара и один килограмм песку и до следующей получки. Если хватало, то пили воду, а чай-то я и не покупала. А батон тоже с получки, а то брала самую дешёвую булку. Ну я была очень рада, что хлеб был досыта. Да притом хороший. А каких фруктов я никогда не покупала, ни яблок, ни ягод, ничего. Пока своя дача не стала.
Свободное копирование
