1951 год

Выдала я дочь замуж. Сын Петя на тракториста выучился. Я раз пришла в свой магазин, а меня из соседней деревни женщина спрашивает: "Ну как ты живёшь-то, только с маленькими осталася?" А я говорю: "Сын ещё большой." "Разве у тебя сын ещё есть?" А учительница из другой школы ей и говорит: "Разве ты не знаешь её сына? Что нарядней и красивей и степеннее. Нет таких ребят в клубе, как её сын." А со мной стояла наша соседка, та слушает. А у неё тоже сын, ровесник Пети. Мне неудобно стало, что моего так хвалили, а еённого нет.

Потом пришла весна. Снова учительница начинает отбирать огород. И если пошла такая зависть, то лучше уйти с работы. Пете дали в эМТээСе комнату, в деревне Федосино. Я решила туда уехать, место хорошее. А мне в сельсовете не советовали уезжать. Секретарь сказала:- Тётя Дуся, потерпи. Её скоро снимут с работы — только доучит учебный год. Ну я поспешила,- май месяц, надо огород садить, а то без картофеля останешься, годовое дело. И я переехала за семь километров в МТээС деревню Федосино. Ну там комната была большая.

А со скотом моим горе у меня было. Корова, нетель, теленок, поросенок, четыре матки овец и восемь ягнят и куры. Как я привела такое-то стадо, так все глаза и выпучили: "Вот так и вдова! без мужа, а такое хозяйство имеет." А там живут жёны, одна коровка. Сидят весь день у магазина и лясы точат, а мужавья в эМТээСе работают. Вот дали мне угол, где корову поставить, да овец. А поросенок да нетель в другом хлеве. А кур девать некуда. Я загнала их к одной соседке, а яйца уже не спрашивала. Даст, так даст, а что и нет.

Пришёл сенокос. Кому покосу дали хорошего? Директору, помощнику директора, замполиту да таким головкам. А нам, рабочим, не покос, а горе. Ну я и думаю, это не житьё. Я только накосила на одну овцу. Корову надо продавать. А без коровы в деревне не житьё.

Пришла осень 1951 года. Петю взяли в армию. А что я с такими малышами буду делать. Поехала я в Ленинград, посоветуюся с дочерью — в колхоз вступать или в Ленинград ехать. В Ленинграде с пропиской было плохо, только дворников прописывали, да в школу уборщиц. Я поузнала, приехала домой. А ребят то оставила у соседки — Колю и Лиду, им было по шесть лет. Я продала корову и нетель. Стала я резать баранов и возить мясо в Ленинград. А корову и нетель в Острове на племя взяли. Кур я рубила с лёта, всё равно бесполезно было держать. Как я стала резать овец маток, у меня сердце разрывалося от жалости. У двух по двоим ягнятам оказалося и у двух по тройне. Такое было, горе, такой переворот получился в жизни. А вот все говорили: "Не к добру, когда корова двойню принесёт." Вот у меня так и получилося. Когда я выдала дочь замуж, в феврале, а в марте корова принесла двойню и обе телки. Четыре овцы объягнилися и всё попарки и всё овечки. Поросенка купила, свинка и нетель была взята от хорошего племя. И когда я уезжала в 1941 году с родины, тоже корова двойню принесла, тоже на перевод. Продала я всю скотину и собрала ребят и поехала в Ленинград.

Надо мной охали все: "Ну и женщина смелая, ну ка с такими ребятами поехала. Одиночки ездили, да обратно приехали. Как она рисково живёт." А я сказала: "Трусы в карты не играют." Приехала я не к дочери. Куда там мешать, не сама она хозяйка. А я въехала к знакомой и пошла искать работу. И как-то скоро нашла. Иду, а мне знакомая говорит: "Ты не нашла работу?" А я сказала: "Нет". Она и говорит: "Пойдем, я видела на двери записку, что требуется техничка и предоставляется жилплощадь." Вот я и пошла с ней. И меня сразу взяли. Ну жильё было — горе. В такую комнату привёл завхоз, не войти, везде насрано.

Завхоз был пьяница и порядка в школе не было. Я конечно, согласилася. Я бы была одна, а то ведь двое детей, да маленькие. Пошла я за ребятами. Привезла. Рада и этому углу. Ну я так похудела с тоски, как нарушила хозяйство. Вроде крепилася, не давала себя в обиду, ну сердце и нервы не выдерживали. Я так похудала, одни кости были. Сейчас есть фотокарточка, какая я была в 1951 году. Ну я не каюся. И не каялася и тогда, что нарушила хозяйство. Там была чужая крыша и здесь чужая. Ну хоть здесь хлеб был хороший. Приехала я в Ленинград в ноябре месяце 1951 года. А школа-то была мальчиков, и мой Коля  1 декабря пошёл в школу добровольцем не записанный, уж больно хотел учиться. А я их не хотела отдавать, они из двойни были маленькие. А Коля так и стал учиться.