Аню назначили на лесозаготовки, и очень далеко, за Ленинград в Оятский район. И назначили трёх девчёнок из колхоза. А полна деревня мужиков. Так было обидно, опять сиротская доля. Проводила я Аню, слёз пролила я по ней. Ну одна была она там с октября месяца 1949 года по апрель 1950 года. Приехала по воде, весь снег растаял. В клубе зиму никого не было. Петя ходил в клуб, придёт домой и говорит: "Нашей Нюрки нет, и в клубе три крестом."
Когда она приехала, да как собралися у школы народу. Все, стар и мал. Четыре деревни. И она так поправилася да загорела. Как будто с курорта приехала. Ели они досыта, работали на воздухе. А года-то, в самом соку, 18 лет. План она выполнила, получила премию шестьсот рублей, привезла домой. Тогда я её проводила в гости в Ленинград: "Погости, да сфотографируйся в таком возрасте, дорого будет посмотреть. А на свою премию, я сказала, купи чего хочешь." И она купила себе патефон и пластинок. Тогда у нашей школы так было весело. Даже в будний день собирался народ послушать пластинки. Потом мы делали торф для топлива. Во Псковской лесу нет и делают торф, и сушат, и топят печь. Вот мы сели отдыхать, а дочь Аня и говорит: "Мама, я сейчас думаю, как сон вижу, ехала бы я на новом велосипеде и в новых туфлях, и на руке часы." А я говорю: "Давайте продадим корову, да и купим." А у нас была корова да нетель. А нетель-то молодая и отелилася. А не разрешали двух коров держать. Нам надо продавать какую-нибудь. Вот и повели с Петей на базар в мае месяце. Продали за тысячу рублей. Да своих накопила денег, зарплата да пенсия. И поехала в июне месяце в Ленинград. И купила Пете велосипед за восемьсот рублей, а дочери часы за четыреста рублей, да цепочка 50 рублей. Не хватило коровы, добавила. Ну было радости-то. А кататься Аня уже научилася. Потом Пете купила гармонь, тоже очень хотел. Вот стало у Пети велосипед да гармошка. А у Ани патефон да часы. Это сверх всего наряда. А ребят то сколь за Аней гонялося. Все её были, выходи замуж за любого. Ну она мне сказала: "Не хочу я здесь жить. Как мы чужие-то, всегда будем чужие, да при том беженцы. Сколь в деревне мужиков, а меня назначили одну на лесозаготовки." Да. Она была права.
Стали только все завидовать, стало больше ненависти. Учителя, с которыми я долго работала, уволились. Одна вышла замуж, а вторая уехала в Гатчину. А к нам прислали такую шлёпу. Ленивая, ничего у ней нет. Стала по народу говорить, что уборщица живёт богаче чем учитель. У неё как птицетрест, сколь кур да уток. И правда, куры, да цыплята, да утки, да всегда было три гуся. Да голубей было много. Да как все вместе-то.
Свободное копирование
