Оазисы добра и правды в моих университетах - 237

Мои способы уходить от уныния
 
«Постарайся сейчас отвлечься хоть чем-нибудь», - писал мне мой дорогой внук в октябре 1998 года. Это был совет уже взрослого человека. С этим человеком и у него, как у Надюши, мне предстояло учиться в ближайшие годы. Но не способу спасения от отчаяния и уныния – этот способ был мне известен и опробован мною уже в течение многих лет. Как это было? После того, как В.В. Шелохаев со своей молодой командой разнес мою работу о Лаврове и Плеханове (1989), особенно после смерти М.Г. Седова (октябрь 1991), я решила, что мои силы в моем стремлении «дойти до сущности истекших дней» иссякли. Семейные передряги 1991 года вынудили меня поставить крест на моих научных интересах. По существу, я хоронила 35 лет своей активной работы и жизни, предавала забвению не себя, нет, а память о тех, кто немало сделал для России и о ком мы обязаны были помнить. 35 лет они были для меня серьезной моральной поддержкой, они не позволяли мне распускаться. И вот в трудное время начала 1990-х годов я спасовала. И под чьим давлением хоронила я один из основных источников моего равновесия?
Мой мозг начал буравить выход. Ну как тут не поверить в то, что меня активно вел по жизни и охранял мой ангел-хранитель? Он помог мне найти выход, найти, чем заняться. Словно в подтверждение этого я потом прочитала в опубликованном дневнике Иоанна Кронштадтского: «И душевные и телесные силы человека совершенствуются. Упражняй руку часто в письме, шитье, в вязанье… Упражняйся в делании добрых дел или в побеждении страстей и искушений… Так всем необходим труд и деятельность». Начала я с дела для рук. Руки, как всегда, помогли мне и в то трудное время. Собственно, вся напряженная работа по ремонту жилья и нелегкая работа на нашем садовом участке были надежными средствами, помогавшими мне чувствовать себя счастливой. Мне жаль тех людей, которые стараются избегать такой работы для рук. Помогало мне тогда и вышивание. В марте 1991 я начала вышивать зеленое шерстяное одеяло, подаренное Б. его болгарским другом в 1954 году. Год это вышивание путешествовало со мной, куда бы я ни ездила. С ним связаны мои воспоминания об августе 1991 года. На автобусе я ехала до Мичуринска, чтобы оттуда отправиться дальше к Нине. Глядя в окно, я старалась запечатлеть в памяти цвета и их оттенки, свет и тени, перспективу расположения в пространстве скирд соломы, леса и отдельно стоящих деревьев – мне нужно было воспроизвести эту картину на моем детском коврике. Во время этой поездки я узнала о ГКЧП и о связанных с ним событиях – во время всей моей поездки об этом сообщало радио. В электричке от Мичуринска до Тамбова на моем пути оказалась станция Ижбердей. Сначала я удивилась – откуда здесь татаро-монгольский след? Потом вспомнила: Козельск был на пути татаро-монголов к Рязани в XIII веке. Вспомнила и хана Ижбердея – союзника хана Кучума в его противостоянии Ермаку. В феврале 1992 года я вышила этот коврик, покрыв его сохранившимися в моей памяти реальными картинками и картинками из детских сказок. Ранним утром последних дней февраля я привезла его Наде. Они с Володей еще спали и, наверное, про себя здорово ругали меня за такое раннее появление у них. Вот так, кого-то невольно обижая, я старалась для своих маленьких внуков и одновременно спасала свою душу. 13 лет служил этот коврик Сереже и Кате, потом вернулся ко мне. Я решила отреставрировать его и существенно изменить. В 2011 году этот обновленный коврик «уехал» в Липецк к моему правнуку Всеволоду.
В феврале-марте 1992 года кафедра направила меня на курсы в Москву. Вновь я оказалась в родном университете, вновь обретала в нем силы для жизни и, оказалось, и для творчества: во время моего посещения Вали она подарила мне тогда первый сборник «Неизвестная Россия. XX век». Ирония истории: главный цензор над историками и над исторической наукой – ИМЛ при ЦК КПСС - начал издавать материалы, сокрытию и даже уничтожению которых в немалой степени содействовал долгие десятилетия. Это был указующий перст, который словно бы гласил: «Не спи, не предавайся сну. Ты у времени заложница. Поищи своих родителей. Они – жертва этого времени». Вот почему я должна была вспомнить свое давнее стремление «дойти до сущности прошедших дней, до их причины, до основанья, до корней, до сердцевины». Пусть в этих поисках я не смогу найти своих родителей, но мне хотя бы будет известно, почему гибель миллионов, их предшественников и современников была неизбежна. Валин подарок вернул меня к жизни и к серьезному делу: к стремлению узнать, понять, запомнить и объяснить, почему, несмотря на значительные усилия тех, кто не «увлекался идиотской идеей», им не удалось предотвратить катастрофу 1917 года. Реплика И.А. Федосова: «На вас никто не возлагал этой обязанности. У нас есть, кому объяснять наше прошлое, настоящее и будущее», - не остановила меня тогда, когда она была произнесена - в мае 1969 года. Теперь у меня была реальная возможность реализовать свое давнее стремление. Я пошла в ГПБ (Ленинку), в Историческую библиотеку и в библиотеку ИМЛ. Вот это «что-нибудь» помогало мне в начале 1990-х годов отвлекаться от горестных раздумий и преодолевать искушение тоской и унынием. Сейчас мне известно, что я была не одинока в своих исканиях. Но…