Больше года Константин Витальевич готовил своих малышей к соревнованиям по всем стилям плавания. У Вовы лучше всего получалось плавание кролем. 16 марта 1986 года он принимал участие в соревнованиях и получил в подарок памятную открытку, в которой было напечатано: «Участнику соревнований по плаванию спортобщества «Труд» завода «Свободный сокол» Ширкову Владимиру на память о первых соревнованиях».
18-19 марта 1986 года мне пришлось участвовать в юбилейной конференции, посвященной 130-летию со дня рождения Г.В. Плеханова. Конференция проводилась в Липецке, на родине Плеханова. Ответственным за теоретическую часть конференции был сотрудник ИМЛ при ЦК КПСС Р.В. Филиппов, бывший ученик М.Г. Седова. Организационная работа выпала на долю Людмилы Игнатьевны Мещеряковой, которая тогда заведовала нашей кафедрой. В плане конференции было и мое выступление. О Плеханове я уже много лет собирала документы, одновременно изучая деятельность его современников – его друзей и врагов. В результате передо мной вырисовывался портрет весьма несимпатичной личности. Владея материалом, я могла позволить себе свободное изложение. Р.В. Филиппову понравилось мое выступление, и он предложил мне изложить его письменно, чтобы можно было включить мою статью в юбилейный сборник, выпуск которого готовился в ИМЛ. Редактором сборника являлся Степан Степанович Волк, официально признанный специалист по истории «Народной воли», идейный и научный противник моего научного руководителя М.Г. Седова. В апреле 1986 года я отвезла ему свою статью. Беседуя со мной, Волк был очень любезен, угощал меня чаем с сушками и пряниками. Экземпляр этой своей работы я оставила и Седову.
Начиная с момента снятия с поста генсека Н.С. Хрущева, Михаил Герасимович при наших встречах, если происходила очередная замена генсека ЦК КПСС, говорил: «Будут перемены». Михаил Герасимович так надеялся на эти перемены и так ждал их. Когда генсеком стал М.С. Горбачев, он убежденно заметил: «Теперь непременно будут перемены». Как до этого и в этот раз я сказала: «Перемен не будет. Умер Сталин. Умер Хрущев. Умер Брежнев. Умер Черненко. Умер Андропов… А мертвечина, из которой они вырастали, остается. Люди, воспитанные на «российском марксизме» не будут делать никаких перемен». – «Что вы каркаете, как черная ворона», - был ответ моего учителя.
Вскоре он убедился в моей правоте. В июне 1986 года меня пригласили в ИМЛ на обсуждение моей статьи. Провожая меня на это обсуждение, Михаил Герасимович спросил: «Вам не страшно?» - «Мною движет одно любопытство», - был мой ответ. Судилище надо мной было в духе тех, что в свое время пережили Пастернак, Чуковская, Войнович и другие. Иначе его не назовешь, но разница была: меня «судила» не «большая группа лютых нелюдей», а только двое: С.С. Волк и Р.В. Филиппов, но судили люто. Ведь я прикоснулась, пусть и слегка, струны их «исследовательской» биографии, которой они были обязаны своей карьерой и более чем благополучным существованием. В качестве моей опоры на этом судилище присутствовала моя однокурсница и давняя подружка, работавшая в ИМЛ, Валентина Вилкова. Четыре часа, сменяя друг друга, Волк и Филиппов «разъясняли» мне, за каким, не предложением или словом, слогом моей статьи прячется антимарксизм, антисоветизм и прочие измы, граничащие с их точки зрения с «преступлением» против народа. Что принуждало их демонстрировать собачью преданность партии? Ведь шел второй год «перестройки»! Завершив «разбор», они предоставили мне слово для ответа. Я отказалась от него, заявив, что искренне благодарна им. Четыре удивленных глаза выражали вопрос: «За что?» - «За то, что своим скрупулезным «разбором» Вы убедили меня в том, что моему научному руководителю удалось-таки сделать из меня серьезного исследователя», - ответила я, вежливо попрощалась с ними и вышла. Валентину била дрожь. Возмущаясь, она никак не могла справиться с зажигалкой, чтобы закурить. О каких переменах можно было вести речь? И все-таки они приближались, но не благодаря, а вопреки намерениям КПСС.
На следующее утро, идя на работу, Волк догнал ее и спросил: «Валентина Петровна, мы вчера были не очень?» - «Вы вчера были безобразны», - ответила Валентина и сообщила мне, что Волк просил ее передать мне его извинения. Он уже присматривался, к чему предстояло пристроиться ему. Извинения Волка, яростного «научного» антагониста М.Г. Седова, чего-то стоили. Звоню Седову: «Михаил Герасимович, мы победили!» - «Где, кого?» - «Волка. Он попросил у меня прощение за проявленную им накануне бестактность. Значит, не скоро, но перемены будут. И Волкам придет конец». К этому времени я располагала уже достаточным материалом, чтобы предпринять первую попытку пересмотра общепринятой историографической концепции о «проникновении и распространении марксизма в России». «Разъяснения» Р.В Филиппова и С.С. Волка подзадорили меня. Опубликованные сектором Маркса в ИМЛ сборники документов подтверждали, что я на правильном пути. Но перемены пробивались медленно и с трудом.
Свободное копирование
