В июне 1977 года мы с Надей ездили в Жирновск. Надя занималась с младшей дочерью Нины – Людмилой, которая была очень и очень полной. Моя малышка следила за режимом питания Людмилы, гоняла ее бегать на ближний стадион, заставляла плавать в реке, одним словом – двигаться. А я старалась пошить всем ребятам Нины все, что требовалось к новому учебному году. Съездили мы с Надей и в Рудню на встречу с моей юностью. Зашли в дом, в котором когда-то было наше общежитие. Походили вокруг здания бывшего педучилища, в котором теперь размещался интернат. Сходили в гости к тете Шуре Шевченко. Она показывала нам фотографии наших сверстников-сорванцов и читала письма тех, кто напоминал ей о себе. Нам с Надей интересно было увидеть места моей юности и услышать одну из ее свидетельниц.
В июле мы с Надей поехали на отдых в Болгарию. Летели на самолете. На всей территории от Москвы на юг бушевала гроза. Самолет летел над грозовыми облаками всех оттенков черного, желтого и ярко красного цвета. Картина была прекрасной! Когда самолет проваливался в воздушные ямы, становилось страшно. Но в Варне мы приземлились благополучно. Отдыхали мы в пансионате Эксельсиор. Сначала нас с Надей поселили в номер, окна которого выходили прямо на прачечную, работавшей круглые сутки. Спастись от ее шума было невозможно. Я запротестовала. Руководитель нашей группы напрасно пыталась меня уговаривать смириться. Руководство пансионата вынуждено было сменить нам номер. Правда, окна этого номера выходили на дорогу, по которой курсировал транспорт. Но в нем хотя бы по ночам можно было спастись от шума. Этот номер находился на первом этаже, и когда горничные производили в нем влажную уборку, можно было наблюдать, как из щелей появляются потревоженные ими фаланги.
В нашей группе много было детей. И только одна Надюша при первом нашем появлении в столовой смогла показать, как надо пользоваться ножом и вилкой. Петр Алексеевич Козлов спросил меня удивленно: «Когда Вы ее успели научить этому?» - «Я не учила ее». – «Завидная интуиция», - удивился он еще больше. У моря она удивила многих своей гибкостью, изображая на песке, как ползает змея. Дети льнули к ней – она умела строить из песка замысловатые замки. Большую часть времени мы проводили у моря, но успели совершить и интересные экскурсии. Посетили Габрово и послушали габровские анекдоты. Гуляя по городу, в Толбухине Надя нашла красивого мехового мишку. На мысе Калиакрии, где наш адмирал Ушаков одержал победу над турками, нас потчевали болгарскими блюдами из скумбрии. В музее на Шипке мы были свидетелями бережного хранения болгарами русских реликвий далекой войны. В Варне я приобрела огромный том академического издания репродукций с картин Левитана с комментариями на русском языке.
В Липецке нас неожиданно встретила Анюта. Эта наша поездка ее очень интересовала. Она приехала из Набережных Челнов, уверенная в том, что мы привезем ей из Болгарии дубленку. Но, увы! Обиженную и разочарованную, я провожала ее в обратный путь через станцию Грязи. Она рассказала мне, как устроилась, где и кем работает. Я обратила ее внимание на опасность беспорядочных половых связей. Она «успокоила» меня: «Врачи сказали мне, что у меня детская матка», - заявила она. Сообщила она и о том, что гинекологи обнаружили у нее значительную эрозию шейки матки – это в ее-то18 лет! Я обещала и потом выслала ей для лечения облепиховое масло.
Она уехала назад в первых числах августа и замолчала. Писем от нее не было. Я получила лишь две телеграммы: «Вышли пожалуйста 50 телеграфом Аня» (сентябрь) и «Вышлите 40 письме объясню» (начало октября). 18 сентября я отправила ей посылку с уведомлением. Уведомление вернулось ко мне со штампом «Пржевальск Киргиз ССР 26 09 77». Чудеса! Что побывало в Пржевальске? Только уведомление или и посылка с уведомлением? На почте мне ответили раздражением. Но письмом, датированным 25 октября, Анюта сообщала, что все получила. Мы с Надей получили это письмо 29 октября, и я не стала затевать тяжбу с почтой. В этот же день мы с ней получили письмо из Кемерово и от Б..
Он уехал в Кемерово, чтобы в больнице у Володи Тяна сделать операцию на кишечнике и, по возможности, провести полное обследование состояния своего здоровья. Как старый и надежный друг, Володя мог организовать такое обследование и лечение. О наших делах я писала в Кемерово: «Наконец-то, мы получили письма от тебя и от Анки. Это хорошо, что тебя там хорошо встретили и внимательно лечат. Надо лежать до тех пор, пока не выяснят все. Я разговаривала с Володей по телефону. Он сказал, что самого страшного нет, все остальное можно терпеть – наверное, только смерть нельзя перетерпеть.
Свободное копирование
