В июне мы с ней уехали отдыхать в Гурзуф. Устроились в гостинице. Каждый день ходили к морю, но не купались – было холодно. Обошли все окрестности, ездили в Ялту, в Алушту, с моря видели Артек. 29 мая. Надя папе из Гурзуфа: «Сегодня были в «Ласточкином гнезде». Там так хорошо! Замок стоит на самом краю скалы. Внутри замка кафе. Когда я только начала купаться в море, медуз не было, теперь их много. Я их уже не боюсь. Видела маленьких крабиков. Были в Ботаническом саду. Там есть даже пруды с красненькими и серыми рыбками. Еще там есть пруд с лягушками. Я квакаю, как лягушка, а одна лягушка мне отвечает. Мы были в этом саду уже два раза, и все время мне лягушка отвечала и отвечала только одна из одного и того же кустика. Папочка, не называй меня больше кротом. В книжке про зверей я вычитала, что кроты – самые свирепые существа на свете».
Анюта в это время готовилась к экзаменам за десятый класс. В Гурзуф она сообщала нам о том, что усердно занимается. Б. об ее усердии: «С Анютой живем мирно, хотя и есть основания быть кое-чем недовольным. Как и тебе, мне кажется, что она мало занимается. Ни ты, ни я сейчас ей в помощники уже не годимся. Она может и должна все для себя делать сама. Самоуверенности у нее хоть отбавляй». Точнее – амбиции без амуниции. И жалко, и горько. Но именно так и было.
Из Гурзуфа в аэропорт в Симферополе мы отправлялись рано утром, вместе с восходом солнца. Нет у меня в запасе ни слов, ни красок, чтобы описать эту чарующую картину. Вернувшись в Липецк, мы в первую очередь занялись решением судьбы хомячка. Девочки купили его вместо погибшего котенка. Свободно бегая по квартире, он вскоре почувствовал себя полным хозяином в ней. Всех, кто оказывался на его «территории», он хватал за пятки. Когда стали ловить его, чтобы посадить в банку, он убежал под сервант. Мы с Надей уехали, оставив это существо на попечении Б.. О хомячке он писал нам в Гурзуф: «С хомкой беда. Двое суток он сидел под сервантом. Две ночи скребся, пищал, не мог вылезти. Сегодня я поднял сервант, вызволил его и посадил в банку». Пришлось выселить хомячка – слишком беспокойным оказалось это животное.
В начале июня Надя уехала в спортивный лагерь в Задонск. 12. 06.76. «Здравствуйте мои дорогие мама, папа и Аня! В первый день я не писала, потому что еще не знала всего, что надо было знать. Мы живем не в том корпусе, где жили в прошлом году, а в маленьком двухэтажном домике за ним. Я сплю у стенки, а не у окна. Полотенца нам дали, так что два полотенца я не использую. В столовой кормят хорошо, но дома лучше. У нас нет ни одних часов, поэтому мы опоздали на завтрак, и Валентина Дмитриевна ругалась. Наша комната называется «чертова дюжина», потому что в ней 13 человек. Я научилась крутить булавы в горизонтальной и вертикальной плоскости. В магазин нас пока не пускают, на базар тоже. Больше писать нечего. До свидания. Надя». Через неделю, 18 июня, сообщая о своем житье-бытье, она спрашивала: «Что у Анки по экзаменам?» И жалко, и горько. Только и могла я ответить. От отчаяния меня спасала Надюша.
В одну из моих поездок к ней она провожала меня до автостанции. Около станции сидели старушки и продавали плоды лесов и своих огородов. У одной мы купили баночку консервированных сыроежек, тут же вскрыли ее и не смогли оторваться – такие вкусные они оказались. Пошли в палатку, купили хлеба, еще одну баночку грибов и с большим удовольствием съели. У этой старушки я и домой прихватила две баночки чудесных сыроежек. В сентябре 1976 года состоялись соревнования по художественной гимнастике в рамках ДЮСШ по программе кандидатов в мастера спорта. В этих соревнованиях с результатом 41,15 балла Надя заняла первое место. Все, полученные ею грамоты, хранятся в моем семейном архиве. Может быть, когда-нибудь ее внуки проявят интерес к тому, чем занималась их бабушка, когда была девочкой. Каких успехов успела она достичь в спорте и каких усилий стоили ей эти ее достижения. С моей точки зрения наибольший интерес представляет процесс становления ее как личности, как надежного во всех отношениях человека.
Свободное копирование
