Пока я оформляла документы, чтобы отправить их в ВАК, пришло письмо, в котором Б. сообщал, что ему звонил зам. директора института и сообщил, что институт приготовил мне сюрприз в виде предоставления отдельной квартиры. Кроме квартиры, местком института помог мне устроить Надюшу в детский сад.
По моем возвращении из Москвы мне было предложено прочитать пробную лекцию.
Моя первая вузовская лекция
Присутствовал на ней весь состав кафедры. Уже в этой пробной лекции мои коллеги заметили, что стиль моего изложения учебного материала существенно отличался от того, к которому они привыкли. Он принуждал прислушиваться, это было необычно и очень неудобно, заявила Александра Карповна Фуфлыгина. Поэтому все их замечания касались этой стороны лекции. Один из ветеранов кафедры заметил: «Как это Вы умудрились на протяжении всей лекции ни разу не упомянуть имя Леонида Ильича Брежнева? В свое время, если мы не упоминали в своих лекциях шесть раз имя Сталина, нам угрожало увольнение с работы». Из других источников мне было известно, что имя Сталина в читаемых лекциях надо было упоминать не 6, а 12 раз.
После прочитанной мною лекции Леонид Наумович быстро сориентировался и поручил мне выступить с докладом в ноябре на общем собрании сотрудников института, посвященном 150-летию со дня рождения Ф. Энгельса. Собрания подобного типа всегда были казенными, и отношение к ним у всех было соответствующим. Я начала свой рассказ в свободном изложении. Гудевший до того зал притих. Все внимательно слушали то, о чем я им рассказывала. «Мы такого Энгельса не знали», - было мнение многих. В 2003 году, когда я приехала из Москвы на юбилей института, мои постаревшие коллеги с разных факультетов и кафедр говорили: «Я запомнил (а) Вас с первого Вашего выступления, посвященного Энгельсу». После моего выступления последовал оперативный звонок Драбкина в горком КПСС, и я оказалась в числе тех, кому было поручено выступление на городской теоретической конференции, тоже посвященной Энгельсу и состоявшейся в декабре 1970 года.
В это же время неожиданно для себя я получила письмо от Николая Ивановича Ананьева. Он писал: «Уважаемая Екатерина Александровна! Педагогический коллектив и я сердечно поздравляем Вас с окончанием важного этапа в Вашей жизни и деятельности – защитой диссертации. Мы очень рады, что начало этого этапа было положено Вами в нашем педагогическом коллективе. От души желаем новых творческих успехов на Вашем новом поприще.
У нас все почти по-прежнему. Время меняет коллектив. Часть учителей ушли в техникум, как Марамыгина, часть уехали с семьями. На смену пришли и работают новые учителя. Дела идут не так уж блестяще. На это есть причины и объективные и субъективные. Думаю, что это явление временное. Есть основание предполагать, что школа снова займет подобающее ей место.
Большое Вам спасибо за присылку автореферата и «Сборника научных работ аспирантов истфака». С уважением Н.И. Ананьев». 9 декабря 1970 года.
Взволнованное письмо прислала Яна Филиппова. Поздравляя меня с наступающим Новым 1971 годом, она спрашивала, прибавили мне что-нибудь к моим 105 рублям после защиты. Пока нет – только 30 декабря пришло сообщение ВАКа о том, что эта комиссия получила мои документы. Оснований для повышения моей ставки еще не было.
Свободное копирование
