В декабре 1969 года я отдала Михаилу Герасимовичу диссертацию без вступления. Одобрив ее в целом, он сказал мне: «Вам, беспартийной, удалось пройти курс аспирантуры и в срок написать диссертацию. Но Вам не дадут работу, если Вы не вступите в партию. Если вернетесь в школу – никогда не получите жилья». Скажи мне это кто-то другой, а не Седов, я подумала бы еще, делать мне этот шаг или нет. Я послушала его. Об этом моем решении Б. знал. Он воспринял его спокойно, как неизбежность в той ситуации.
Рекомендацию для вступления мне дали: заместитель декана, профессор Ю.С. Кукушкин, доктор ист. наук М.Г. Седов и аспирантка последнего года обучения Т.Н. Шавлохова. Воспроизведу рекомендацию Седова. Она оригинальна, как все, о чем когда-либо писал Михаил Герасимович. Он писал: «Знаю тов. Григорьеву с 1958 года. Будучи студенткой истфака МГУ, она обнаружила приметное прилежание и трудолюбие; незаурядные способности к научной и педагогической работе. На семинарах и коллоквиумах постоянно проявляла активность и принципиальность. Ее дипломная работа была признана одной из лучших на факультете. Она пользовалась большим и заслуженным авторитетом в среде своих товарищей.
Товарищ Григорьева несколько лет вела преподавательскую работу в средней школе в городе Кемерово, где так же прекрасно зарекомендовала себя по производственной и общественной работе. В настоящее время тов. Григорьева обучается в аспирантуре истфака МГУ. Кандидатский минимум она сдала успешно и приступила к написанию кандидатской диссертации. Это достойный товарищ». 2. 12. 69 и роспись.
Собрание состоялось в большой исторической аудитории 19 февраля 1970 года. Когда я начала излагать свою биографию, аудитория замерла, но я была предельно краткой. Никто не решился задать мне дополнительного вопроса. Отыгрались на следующем за мной товарище – его засыпали вопросами, не соглашались с его ответами, а по поводу одного его ответа кто-то из присутствовавших на собрании «твердых коммунистов» громко на всю аудиторию потребовал: «Пусть обоснует» (ударение на последнюю гласную в транскрипции). Аудитория взорвалась дружным хохотом, продолжавшимся несколько минут. В протоколе записано: «Григорьеву Екатерину Александровну принять кандидатом в члены КПСС. Принято единогласно». 3 марта 1970 года. М.Г. Седов успокоился, его перестало волновать мое будущее.
Но рановато. У меня не было второй публикации, без которой кафедра не могла рекомендовать мою диссертацию к защите. Сижу я как-то в своей келье в раздумье. Девочки одна в школе, другая – в садике. Вдруг стук в дверь. Мужской голос спрашивает меня. Я пригласила его войти. Он отрекомендовался секретарем журнала «Советские архивы» и сказал, что явился ко мне снять вопросы к материалу, который редакция получила еще в октябре прошлого года. Правки и уточнения необходимо сделать в его присутствии сейчас же, так как материал включен в очередной номер журнала, выпуск которого состоится в апреле. Дар небес! Мы с ним все сделали. Для выполнения каких-то формальностей, по его словам, мне нужно было на следующий день появиться в редакции. «Ваше имя, отчество и фамилия полностью?» – «Светл…», - произнесла я и осеклась. – «Доучилась, даже собственное имя забыла, вот это да!» - воскликнул секретарь, с которым мы работали накануне. Моя работа действительно появилась в четвертом номере журнала – она спасла меня. Теперь можно было решать вопрос о допуске моей диссертации к защите.
Свободное копирование
