22 мая Михаил Герасимович вернул мне план моей диссертации со словами: «Нет костяка, основной мысли». Надо было работать. 25 мая Анюта окончила третий и перешла в четвертый класс. Я отправила ее к Нине. Ехала она в поезде Москва-Камышин под наблюдением кондуктора вагона. На станции Медведица ее встретила Нина. «Девочки здоровы, радуются, что вместе», - сообщила мне Нина 26 мая. И Анюта: «Я доехала хорошо. У нас все благополучно, ты не волнуйся. Что я не знаю, Надя меня учит, и я ее учу. Она научилась определять ж.р. и м.р.». Нина продолжала заниматься в школе со своими «осенниками» и 10 июня писала мне: «Аня аккуратно посещает со мною уроки арифметики. Результаты у нее лучше, чем у моих «осенников». Поэтому она воспряла духом и чаще стала поднимать руку. О девочках не беспокойся. Бывает, и перессорятся – дистанция между умом Нади, Ани, Саши, Лены короткая. Но в спорах рождается истина. Иногда полезно отстоять свое мнение. Но преобладает у нас мирное сосуществование.
Анночка бегает у меня в магазин за хлебом, за молоком, сегодня даже стояла в очереди за свежими огурцами для окрошки. Надя вчера и сегодня гуляет во дворе в одних трусиках. Принимает солнечные и воздушные ванны. Жаль, что плоскостопие запрещает бегать босиком, а то совсем бы родители не узнали нас-провинциалов.
Папу (деда Петра – Е.Е.) временно отпустили из больницы на отдых от уколов и от больничной атмосферы. Он немедленно уехал в Ново-Красино. Девочки ежедневно галдят, когда поедем к дедушке. Обещаю им поездку на 14 июня - это суббота и десятая годовщина, как Лида (ее сестра – Е.Е.) покинула мир земной». «Вчера ездили в Ново-Красино, купались в Щелкане, загорали на берегу. Надюша боится одна заходить в воду, Аня идет смело». И Анка: «Мы ездили к дедушке, там ездили на рыбалку в пруд с бреднем, только мало рыбы поймали. А раков ловили руками в норках. Бываем в саду. Я убирала в домике. Уже пробовали ягодки. Они скоро созреют. Рвем зеленый лук и редиску. Она очень вкусная в саду с хлебом». По дороге в Ново-Красино Нина повела их на большое поле, где поднималась зелень: «Вот как начинают расти Ваши булки и пирожки», - объяснила она им. Надюшка потом вспоминала, как дедушка поил ее квасом, мешая в него соду и укроп, и как она спала на его лежанке из овечьих шкур. В Нинином письме читаю: «Надя никак не хотела уезжать от дедушки. Согласилась только тогда, когда я сказала ей, что не справлюсь с маленькой Людочкой». Кортеж в ясли за Людой пополнился Анютой: «Я иду в стороне, а Надя с Аней вдвоем ведут коляску», - сообщала Нина о вхождении в мир большой семьи нашей Анюты. Она много, охотно и с подробностями писала свои письма. Борис был в восторге: «Твои письма радостно получать. Пиши нам, милая, письма почаще. В твоем письме пусть и Надя напишет хотя бы калябы-малябы. Мы рады, что у нас такие хорошие и большие девочки». Вот такие были у меня надежные помощники, когда я грызла гранит серьезной науки.
Как только я отправила Анюту к Нине, у меня появилась возможность лечь на две недели в больницу. И здесь, как всегда, жизнь подарила мне встречу с интересными людьми. У нас в палате лежала красавица Светлана. Ее посещали двое мужчин. Один был прежним мужем, другой – теперешним. Дома у нее оставался малыш трех лет. Оба были друзьями, оба любили ее, оба любили ее сына и помогали ей воспитывать его: если один уезжал в командировку, другой с нетерпением ждал его возвращения, беря хлопоты по дому на себя. Она работала в кухне ресторана в том цехе, где пеклись пирожки. Однажды, рассказывала она, в цех вбегает кипящий негодованием посетитель и требует пекаря. Когда она вышла, со словами: «Это что?» - он протянул ей карандаш для теней, обнаруженный им в пирожке. – «Ой, дядечка, огромное спасибо – я обыскалась его», - и расцеловала его. Посетитель растаял. В ее кулинарном цехе смешные истории происходили часто. Лежала в нашей палате преподаватель с биофака МГУ, которая показывала нам фотографии с образцами мебели, выполненными ее собственными руками. Посещавший ее муж всегда докладывал ей, какой материал ему удалось достать, какой – нет. Он спокойно выслушивал ее инструкции. В таком бодром коллективе лечиться было увлекательно. О своих болезнях никто из нас не вспоминал, было о чем разговаривать и помимо них.
В июне, выйдя из больницы, я еще успела написать статью. Михаил Герасимович наставил на полях много восклицательных знаков – моя статья ему понравилась. Б. из Калуги интересовался, «нет ли вестей от девочек из Жирновска» - в Москве его ждала целая кипа интересных сообщений из Жирновска. 29 июня Анюте исполнилось 10 лет. Нина отвела в фотографию их обеих и нам в Москву прислала карточку наших красавиц. «Действительно они милы и уже со взрослым и даже умным выражением лица и взглядом. Такие были бы еще и умницами, да мамиными помощницами», - 6 июля отреагировал Б., посмотрев на карточку. 7 июля без каких-либо объяснений его уволили из ВНИИМЭТ. Из Ярославля его сестра сообщала тогда, что он может устроиться на работу в ее городе. «Будет нужен, найдем и жилье», - ответили на ее запрос в Ярославле. Б. предпочел остаться в Калуге. «Здесь леса и воздух», - объяснил он мне свое предпочтение Калуги Ярославлю и целый месяц потратил на поиски работы в Калуге. Согласие на его прием он получил в тресте «Калугастрой».
Свободное копирование
