Подошел сентябрь, и меня определили в 3-й класс в гимназию в Пологах, но я успел пойти только два-три раза, так как отца перевели в Александровск.
Впоследствии, когда мы были в Александровске, махновцы неожиданно сделали налет, и мы едва успели спастись, бросив все имущество. Махновцы оказали большую помощь красным, так как орудуя в тылу, заставляли снимать силы с фронта. После оставления Крыма красные их уничтожили, а сам Махно с чемоданами золота и драгоценностей добрался через Румынию до Парижа, где и умер в 1934 году в больнице Beaujon.
В Крыму отец был назначен в кадр крепостной артиллерии и командовал 9-й и 10-й крепостными батареями в Херсонесе для защиты от возможной высадки красных. Эта перспектива была маловероятна, так как у красных в Черном море не было флота.
Кроме того, отец участвовал в комиссии по земельному закону. Земельный закон мог сыграть капитальную роль в нашей борьбе, но, к сожалению, был издан генералом Врангелем только в 20-м году в Крыму.
Брат Вячеслав был зачислен в Терскую конную батарею, воевавшую в районе Армавира и Грозного, а в 20-м году, после отчисления всех кадет из армейских частей для образования в военных училищах, вместо этого зачислился охотником флота и был отправлен с особым десантным отрядом под Очаков на Кинбурнскую косу, где отряд держал самый крайний пункт левого фланга защиты Крыма.
В ноябре, во время отступления, едва оттуда ушли на барже «Добыча», и, таким образом, брат смог присоединиться к семье буквально в последнюю минуту погрузки на «Рион», на котором мы шли до Константинополя.
Брат Георгий попал на бронепоезд «Севастополец», а потом в 3-й Дроздовский полк, с которым участвовал в наступлении летом 20-го года в Северной Таврии. К моменту эвакуации Юра заболел тифом и в таком состоянии выехал со всей семьей сперва в Константинополь, а потом на «Владимире» в Югославию.
