Здесь уместно рассказать, что мы в это время уже жили в наполовину частном доме, то есть дом был поделен на две половины общей стеной, за которой проживала одинокая соседка с приемной девочкой, с коими мы никак не пересекались.
А до этого мы тоже жили в коммунальной «квартире», о которой я подробно написал в рассказе «СССР 50-е – 60-е годы. Наша жизнь».
Но там было только две семьи: наша в шесть человек: мать, отец, бабушка и мы, трое детей на площади в 11 квадратных метров, и соседи – 5 человек: мать, отец, бабушка и двое детей, на площади в 11,5 метров.
Там тоже была общая кухонька в 6 метров (на две семьи!), так что когда мы переехали сюда, мама была счастлива, ибо у нас появились две комнаты 8 и 14 метров и кухня размером в 7 метров.
Кухня была вся наша!
Кстати, у бабушки появилась своя кровать в кухне, и она тоже была вполне довольна.
Поэтому, в сравнении с новым бараком мы были в лучшем положении.
Мы были так называемые частники, с которыми так любили бороться коммунисты.
Кстати, отвлечемся на минутку на кухню.
Когда началось масштабное строительство пятиэтажек, а потом и девятиэтажек с отдельными квартирками, то кухни по инерции старых представлений начали делать по 4-6 квадратных метра, потому что со времен коммуналок считалось, что в кухне следовало только готовить пищу, а потом нести ее в «жилую» комнату и кушать там.
Площадь новых квартир стала делиться на жилую, то есть жилые комнаты и общую, которая включала в себя и кухню, как будто кухня была «нежилой».
А она-то и стала самой жилой.
Вскоре кухня стала играть, пожалуй, главную роль в домашней жизни.
В кухне собиралась семья во время приема пищи, в кухне встречались закадычные друзья и часами вели задушевные беседы, в кухне обсуждались любые проблемы от житейских до проблем страны и мира, начиная с экономических и кончая политическими, о которых говорить стоило только шепотом.
Но вернемся к Славке.
Он постепенно начал рассказывать мне о своих соседях.
Напоминаю, что его комната была левая угловая на втором этаже.
Это было преимуществом, потому что зимой пол подогревался снизу соседом, который тоже топил свою печку.
Правую угловую занимала семья из трех человек: Вовка Крючков, разумеется по прозвищу Крючок, его мать и бабка.
Отца у него никогда не было, то есть он лично его никогда не видел.
Мать регулярно приводила в гости мужчин.
Тогда Вовку выгоняли на улицу, и он часами слонялся по двору и ждал, когда позовут домой.
Ждал с большим нетерпением, потому что дома ждала награда: мужчины приносили что-нибудь вкусненькое матери: помимо бутылки Советского шампанского или сладкого вина, торт или коробку конфет, а мать задабривала этим Вовку.
Вовкиного лица совершенно не помню, безликий он был какой-то.
Пухлое детское лицо простодушного мальчика, которого воспитывали две женщины.
Вовкина бабка работала уборщицей в больнице и, когда кто-нибудь в кухне жаловался на плохое самочувствие, что бывало довольно часто, она всегда уверенно ставила диагноз: - Это у вас упадок сил. Вам нужно больше кушать.
А Вовке после обеда она каждый раз говорила: - Иди, полежи немного, чтоб жирок завязался.
Заглянем на минутку в знаменитую «Книгу о вкусной и здоровой пище» издания 1952 года.
«Человек, уходящий из дому утром не позавтракав плотно и сытно, быстро утомляется на работе и задолго до обеденного перерыва испытывает общий упадок сил.»
«Утренний завтрак должен быть прежде всего сытным; он может состоять из мяса или рыбы в вареном или жареном виде, яиц, сыра, хлеба, чая, кофе или молока.»
Теперь я понимаю, что после голодных сороковых и полуголодных пятидесятых калорийное питание было на первом месте.
Славка частенько жаловался мне, что, как у Вовкиной матери гости, так смех, визг за стеной, а потом скрип кровати на весь дом, иногда стоны и т.п.
Стены между квартирами были практически межкомнатными: то есть каркасными, обшитыми досками с обеих сторон.
Слышен был любой звук, в том числе и храп ночью.
Свободное копирование
