Директором института цитологии и генетики СО АН еще с 1957 года был член-корреспондент Николай Иванович Дубинин, яркий ученый с мировым именем, не боявшийся открыто критиковать Лысенко. А Лысенко, которого Хрущев неожиданно для всех приблизил к себе, снова был в фаворе, потому что наобещал быстро поднять растениеводство и животноводство, а Хрущев поверил есму. И теперь слова "генетик", "менделист" и "морганист" опять стали бранными.
Лысенко преследовал Дубинина еще в 1948 году и продолжал преследовать и сейчас. А ученые физики и математики, пытались сохранить Дубинина и снова развернуть исследования по генетике, понимая, что это передний край науки.
Создав Институт цитологии и генетики и назначив Дубинина его директором, Лаврентьев и другие члены Президиума СО АН, разумеется, хотели сохранить Дубинина в качестве директора института, но понимали, что Хрущев быстр на расправу, и искали пути, как это сделать без ущерба для СОАН.
Я прочитал воспоминания Миши Лаврентьева, где он пишет о том, что Лаврентьев узнал о поездке Хрущева с визитом в Китай, и что на обратном пути Хрущев хочет заехать в Академгородок.
Михаил Михайлович – сын Михаила Алексеевича, тоже стал академиком, но я к нему всегда обращался по имени, и он ко мне тоже.
Тогда Лаврентьев попросил в ЦК, чтобы его включили в состав правительственной делегации. Хрущев, увидев в самолете Лаврентьева, очень удивился и даже спросил:
– А ты-то как сюда попал?
Но возражать уже было поздно.
К сожалению, оказалось, что вместе с Хрущевым в Китай поехал и Лысенко. Во время визита в Китай Лаврентьеву так и не удалось поговорить с Хрущевым. Зато на обратном пути в самолете Хрущев сам начал разговор. Но совсем не в том ключе, как хотелось бы Лаврентьеву.
Лысенко, а вслед за ним и Хрущев, требовали снятия с работы академика Дубинина (Лысенко, обещавший Хрущеву золотые горы, тоже умел ставить вопрос ребром: «Или он, или я»).
Еще с борта самолета Лаврентьев вынужденно позвонил своим помощникам:
– Хрущев сказал, что не поедет в СОАН, пока не снимут Дубинина.
Иван Афанасьевич Молетотов, который в скором времени стал зам. секретаря парткома СОАН, пишет, что Хрущев, сойдя с трапа самолета, спросил:
– А где у Вас тут менделисты-морганисты?
Я осенью 1959 года слышал (тоже чей-то рассказ) с несколько другим вариантом этой истории. В этом варианте ничего не говорилось о поездке Лаврентьева в Китай, и я, помню, что я тогда считал, что он вместе с другими руководителями Новосибирска встречал Хрущева у трапа самолета. И именно там, – рассказывали мне, – Хрущев заявил, что не поедет в Академгородок, пока в СОАН работает Дубинин.
Так или иначе, игра была проиграна. Лаврентьев это понял. Спасая институт и других его сотрудников-генетиков, он немедленно освободил Дубинина от обязанностей директора, и тот в тот же день Дубинин улетел в Москву, где его пристроили заведующим лабораторией в один из физических институтов. Директором Института цитологии и генетики тут же назначили одного из завлабов, кандидата биологических наук Дмитрия Константиновича Беляева, кстати, приглашенного на работу Дубининым.
Так что, Лаврентьев доложил Хрущеву, что член-корреспондент Дубинин уволен. Хрущев смилостивился и поехал в Академгородок.
P.S. Боже мой, только что мне сообщили, что академик Михаил Михайлович Лаврентьев (сын Михаила Алексеевича) скончался в возрасте 78 лет.
Свободное копирование
