Церковь в 50е - 60-е годы

ЦЕРКОВЬ В 50-е и 60-е ГОДЫ

Хорошо помню, что слово церковь вызывало у меня страх и отторжение.
Слово церковь было для нас, пионеров и комсомольцев, сродни слову бордель или притон, куда порядочные люди не ходят, и о чем даже говорить стоило только с негодованием и возмущением.

«Только темные и необразованные бабки ходят в церковь, что с них взять.»
«Церковь – это пережиток темного прошлого, с которым надо бороться и который надо искоренять.» Это мы слышали в школе.

«Религия – это опиум для народа.» Эти слова Ленина крепко сидели у нас в сердцах и головах и вызывали гнев и возмущение от одной мысли, что кто-нибудь где-нибудь может еще пудрить честным людям мозги и совращать, развращать их чистые души ядом религии..

Разумеется,  церковь при коммунистах была под страшным давлением.  Затхлое древнее учение церкви шло вразрез с чистым и светлым и мудрым учением большевизма, которое предполагало неверие во что бы то ни было, кроме учения Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина-Мао Цзедуна и далее по списку.

Церковные здания большевики с момента прихода к власти рушили без сожаления (удивительно, почему они не разрушили их все), заменяя религию Христа религией коммунизма.

Но как можно убить веру в человеке? Вера – она или есть или её нет.  А если она есть, человек будет хранить ее при любых обстоятельствах, что бы ни делали власти по ее искоренению.
(Вспомним Протопопа Аввакума, старовера и великого страстотерпца, который пятнадцать лет сидя в земляной, холодной и сырой яме, не отказался от своей Истинной Веры и дал нам пример стоического, несгибаемого торжества силы человеческого духа.)   

И вот старушки, а им, как известно, терять нечего, кроме тягот и невзгод земной постылой жизни, невзирая на насмешки и презрение «образованной» молодежи, пробирались в какую-нибудь чудом уцелевшую церквушку, обветшалую, ограбленную большевиками, откуда давно были изъяты все ценные предметы церковного обихода, которые можно было переплавить и продать заграницу, но в которой сохранилась та или иная старинная, намоленная икона, не представлявшая никакой ценности для коммунистов, но имевшая великую силу для людей истинно верующих, и там тихонько молились, крестясь своими натруженными, высохшими, трясущимися руками, пеняя подчас Господу на Его великое попустительство, которое привело к мерзкому богохульству, поразившему сердца и лишившему разума богобоязненное прежде население, разрушило и изуродовало Святую Русь.

Но ничто и никогда не сможет разрушить веру, лишить людей последней надежды на жизнь вечную.

И вот все 50-е и 60-е годы в Пасху по нашей дороге, которая вела к маленькой и древней Жилинской церкви, с раннего утра шли и шли бабушки-старушки (стариков я в этой процессии не припоминаю), а с ними, якобы чтобы поддержать старую в дороге «мало ли что с ней может случиться», шла публика помоложе: молодые женщины, а то и дети - и несли, несли, несли в руках тарелки с куличами, обернутыми чистой марлечкой, завязанной сверху узелком, чтоб не запылился кулич святой в дороге; несли и другие узелки - с крашеными яичками, со сладкой пасхой, утыканной черным изюмом; а мы, дети, смотрели из окна и дивились этой нескончаемой веренице людей в праздничных одеждах с платочками на головах и спрашивали родителей, куда идут все эти люди.

В нашей семье, где мама была учительницей средней школы, о церкви даже речи не шло, но яйца к Пасхе мы тоже красили, потому что все вокруг красили, и Пасхальный кулич бабушка нам делала (но не ходила в церковь святить). Вы должны понять, что если бы школьники увидели нашу маму в церкви, то у нее были бы большие проблемы, вплоть до увольнения из школы.

А еще помню, как где-то в середине 60-х подростки из нашего поселка, пионеры и комсомольцы,  готовили на Пасху провокацию, хотели сорвать Крестный ход и горячо обсуждали, как это лучше сделать.
А на следующий день они с сожалением рассказывали, как, выпив для куража кто стакан водки, кто портвейна, встали за оградой церкви и начали мешать службе, выкрикивая всякие обидные слова и лозунги и даже материться, но вмешался милиционер и прогнал их.
И они не понимали, почему их прогнали, ведь они же хотели исполнить свой комсомольский долг и помешать мракобесию…