На день рождения Павлика приехал Миша, он добился командировки в Самару, сумел выкроить время для поездки в Вольск. Павлик в Вольск не приехал, что-то сдавал. Побродили с Мишей по городу, дошли до развалин старого дома, постояли над обрывом. Мне хотелось подарить Павлику магнитофон. Выбрали компактную, переносную магнитолу, Миша оплатил. Постелила Мише в своей комнате, но вечером даже поговорить с ним подольше не смогла, сослалась на усталость и сразу уснула. К шести утра проводила его на автовокзал, расстались. Еще на двенадцать лет? Совсем чужие стали.
Звонок Павлика застал меня на ягодной поляне, где мы с Галей Степновой собирали клубнику, кажется, это была суббота. Или пятница? Меня совершенно огорошило его сообщение о том, что его отчисляют из университета. Этого я никак не ожидала, по моим подсчетам у него могло быть не больше трех «хвостов». Если один сдаст, два останутся на осень, за два «хвоста» не отчисляют. «Хвостов» оказалось пять. В Саратов я приехала только в понедельник, денег с собой не взяла. С помощью денег еще можно было что-то решить, я не сообразила, не сумела даже коробку конфет купить. Хотя, скорее всего, его решили отчислить из-за всей этой темной истории, не захотели держать в университете студента с подмоченной репутацией. Я приезжала еще раз, пыталась поговорить с заместителем декана, тоже не сумела.
Восстанавливаться через год на коммерческое отделение без общежития и с платой за каждый семестр около семнадцати тысяч для нас было просто нереально. Мне с кредитом надо было пять лет рассчитываться, а я уже на пенсии, сколько еще смогу проработать неизвестно.
Алеша помог Павлику устроиться на работу в фирму по продаже компьютеров и установке спутниковых антенн, поспособствовал брат Гали, жены Алеши. Даже учиться Павлик начал на заочном отделении мехмата по специальности «Экономика и информатика», но не сдал вовремя контрольную работу по математическому анализу, и его отчислили и здесь. Он не ожидал, видимо, считал, если учеба платная, то можно тянуть с контрольными работами сколько угодно, невыгодно отчислять студентов. Как раз выгодно, возьмут на это место другого студента, нет необходимости возиться с нерадивыми учениками!
Попытался восстановиться через год на этом же отделении, но снова неудача. К экзаменам надо готовиться вообще-то, даже если отделение платное. Никуда в другое место не хочет поступать, и здесь не учится.
Снова возвращаюсь к характеру мамы. Конечно, я любила маму, и мама любила меня, внуков, правнуков. Но ее любовь во многом похожа на любовь лианы, которая обвивается вокруг ствола и душит. Она ждала меня с работы чуть ли не с часами в руках: «Почему ты раньше? Почему позже?» Донимала бесконечными звонками, если я где-то задерживалась, уезжала к Саше: «Когда ты приедешь? С тобой ничего не случилось?» Вмешивалась во все мои телефонные разговоры, стояла рядом и диктовала: «Скажи это, спроси об этом». Обращаться с мобильным телефоном она так и не научилась, но запомнила кнопки на домашнем телефоне, где в памяти были записаны номера мобильников мои и внуков. Если мой телефон не отвечал, в деревне плохая связь, она звонила Алеше, рыдала, уверяла, что со мной что-то случилось, требовала меня найти.
Так же она донимала Павлика. Не засыпала, если он задерживался у друзей, звонила ему постоянно, поднимала меня ночью и требовала, чтобы я бежала на его розыски. Он сердился, отключал телефон, тогда она обзванивала всех его друзей и их родителей.
Я купила Павлику компьютер, и он вообще перестал куда-то ходить, ушел полностью в виртуальный мир Интернета. Его друзья, с которыми он дружил еще со школы, жили двое в Москве, один в Саратове. Они общались через компьютер, иногда друзья приезжали в Вольск к родителям, приходили к Павлику, Павлик ездил в Москву.
Сгорел наш великолепный старинный корпус. Мы с Таней, вторым программистом, хорошо обустроились в новом кабинете, сшили занавески, поставили цветы, отметили новоселье. А тут «зимние каникулы». Зима в том году была холодная. По какой-то причине отключили один котел в котельной, батареи еле теплые. Все стали замерзать, включили обогреватели, чтобы согреться. Таня куда-то вышла, а ко мне зашла библиотекарь художественной библиотеки, располагавшейся рядом с технической недалеко от нашего кабинета:
- У вас свет есть? А у нас погас. И какой-то треск на чердаке слышно.
Мужики уже забеспокоились, где-то явно замыкание. В углу потолка в коридоре возле нашего кабинета заметили небольшую дыру, там что-то сверкает. Принесли лестницу, попытались потушить, а из дыры сноп искр и пламя. Стали срочно выпроваживать всех на улицу. Мы сначала даже компьютеры не хотели выносить, накрыли их только пленкой, чтобы не залили. Потом все-таки вынесли. И мы вышли с Таней, взяв только свои сумочки, думали, что сейчас быстро потушат, и мы вернемся. А там уже дым из-под крыши, пламя вырвалось. Стоим перед корпусом, наш начальник говорит:
- Кабинета программистов больше нет.
Стала гореть техническая библиотека, а там столько сухой бумаги! Приехали пожарные машины, но их лестницы не доставали до третьего этажа, здание высокое. Обрушилась крыша, огонь распространялся сверху вниз. Горело три дня, выгорело все внутри. Выносили все, что могли. Из нашего кабинета не вынесли ничего, сгорело все, остались только компьютеры. Сгорели книги и справочники по программированию, которые с большим трудом собирались годами. Сгорели конспекты, диски, дискеты – то есть все, необходимое для работы.
Людей из этого корпуса снова расселили по оставшимся корпусам. Стали восстанавливать почти списанное здание, в котором раньше размещались склады и общежитие офицеров. Там располагалась бухгалтерия, которую собирались переводить в другое место, теперь переводить было некуда. Мы с Таней сидели сначала в бухгалтерии, их программы больше всего нуждаются в сопровождении. Затем нам снова оборудовали кабинет уже в этом корпусе. Мы с Таней клеили обои, красили рамы.
Сгоревший корпус до сих пор стоит почерневшими руинами, восстанавливать не стали. Эта крепчайшая кладка простоит еще много лет.
Свободное копирование
