Во время эпидемии тифа в Алтайских горах мы оказались в одном рудничном поселке, где жители были под угрозой заражения, и те, кто еще мог передвигаться, стояли в очереди перед диспансером. В толпе было примерно поровну русских и казахов. Русские, по природе более чистоплотные и осторожные, старались, чтобы у них не было вшей — источников инфекции. Но на казахах была грязная одежда, покрытая вшами.
Толпа стояла в порядке, мужчины и женщины понемногу подходили и ждали, когда наступит их очередь зайти в диспансер. Казахи, зная, что русские боятся вшей, забавлялись тем, что собирали вшей со своей одежды и бросали на русских. Выражение смешанного гнева, ужаса и отчаяния на лицах русских я запомню надолго. Но они ничего не могли сделать. Казахи, зная, что русские бессильны протестовать, хитро и злобно улыбались.
Мы с женой спали несколько ночей подряд сидя в автомобиле, пытаясь избежать вшей. Несмотря на все меры предосторожности, однако, мы оба были укушены, и ровно через четырнадцать дней, период инкубации, у жены началась сильная головная боль и высокая температура, симптомы тифа. Естественно, мы исходили из того, что им она и болеет, но делать было нечего, только обеспечить ей уход, насколько мы могли, и в конце концов она выздоровела. Только через год, когда мы были в Соединенных Штатах в отпуске, у нее снова появились те же симптомы, и мы узнали, что она заболела малярией, а не тифом. Даже знай мы тогда, нам бы это мало помогло, потому что в Казахстане в 1934 году не было хинина.
Болезнь жены нас задержала, и нам пришлось попасть под довольно тяжелые снегопады в степи. Но мы добрались до Уральских гор к первому ноября, ощущая себя современными кочевниками, прошедшими долгий путь. Мы вернулись к месту старта как будто чудом. Нам даже не пришлось использовать лишнюю переднюю рессору, единственную запасную часть, что мы брали с собой.
Наша пыхтящая «Модель А» добросовестно провезла нас больше двенадцати тысяч миль по верблюжьим тропам в казахстанских степях, через Алтайские горы, вдоль китайской границы. Она везла куда больший груз, чем положено по конструкции, и пересекла территорию, на какую ни одна машина не рассчитана. Но она прошла все; что мне, как инженеру, было очень приятно. Я не упускал случая указать русским, что с машиной правильно обращались с самого начала, и правильно обслуживали после, и она отозвалась на доброе обращение.
Мы проехали по Уралу и дальше, до Волги, после чего сели на поезд, а автомобиль отправили в Москву. Оглядываясь теперь на это путешествие, я вижу, что оно было более рискованным, чем представлялось нам тогда. Но в России такие вещи делаются и, что поразительно, часто удаются.
Свободное копирование
