8. Букет роз и атеросклероз
Марков... Bеликий город! И не в том дело, что величие его определялось миллионом-другим жителей, или запутанной сетью железных дорог, или валовым продуктом его заводов-монстров номерных, а в том, что люди были обычные и выполняли работу привычную в номерных также больницах, коих была в том месте туча, от 1-й до 31-й, все клинические да многопрофильные, и, хотя ни один шпион не догадался бы по номеру, где заведение находится, для местных жителей это секретом не было. И происходили там чудеса, жителям задравшеЙ нос Европы непонятные, а цивилизованного в меру Востока - банальные. Всё крутилось, вертелось, состязалось и пропивалось - на фоне работы. В достопочтенных заведениях, именуемых больницами, была не вполне открытая с улицы жизнь, но тоже реальная, бившая не всегда ключом, зато действительно по голове безо всякого переносного смысла. Такие нонсенсы хорошо запоминались, хотя и заканчивались, бывало, трагически, раскрашивая контуры серой жизни красками эмоций, что из нашего далёка кажется не только забавным, но и достойным описания.
Утренние пятиминутки с разборами больных, нагоняи с занесением в личное дело, плановые операции, соревнования между отделениями... Не подумайте плохого, пунктов"где меньше помрёт "или" кто больше выпьет" не было, зато борьба за "койкодни" была отчаянная, их полагалось экономить, как всенародное достояние, то есть лечить быстро и эффективно, чтоб на кроватях просто так не валялись, а лучше вообще не болели, потому как основное направление медицины было профилактическое, при котором больные должны были выглядеть если не вечно живыми, то хотя бы хронически здоровыми. И этому лозунгу как нельзя лучше соответствовала проводимая партией и правительством политика лечения атеросклероза, бича Запада с его жирной пищей и сидячим образом жизни и виновника сердечно-сосудистых заболеваний. А политика эта заключалась в растворении скромных атеросклеротических бляшек потоками ликёроводочной продукции, которая не только восстанавливала проходимость забитых было жиром сосудов, но и успешно пополняла банки денежными знаками населения, без которых зарплата не могла быть выданной по определению, что нарушало и другой принцип развитого социализма - счастье в личной жизни, которое, в свою очередь, предполагало сближение полов на любовной основе со всеми вытекающими. Последствиями.
Происходящее в больницах отражало, как капля воды - море, нехитрую философию жизни всей огромной страны, включавшую город-миллионер Марков. И жизнь эта обычно начиналась, когда заканчивался рабочий день, люди заступали на дежурства, и лишние глаза с ушами рассасывались по домам. Тогда-то и следовала команда -"Наливай!"Не подумайте плохого! Пьянству на работе всегда объявлялся бой, но после работы... Нет-нет, заведующий отделением - он после работы, а дежурный доктор - как бы ещё по дороге, но уже в курсе, что надо делать... Наливать! Причины для этого были всегда, главная из которых - правильная компания, т. е. пьющие, но не спившиеся люди, которых за это самое уже повыгоняли со всех мест, где они успели попасться. Мораль заключалась не в распитии спиртных напитков, а не попадаться на глаза неправильного начальства, или пить вместе с правильным, но скрытно. Разумеющим - всё ясно.
Пал Иваныч, солидный заведующий анестизиологией, уже наливал по второму разику, когда позвонила Маруся, супруга дражайшая:
- Паша, ты не забыл? Встречаемся на углу Сумской в 7, нынче у нас концерт!"-
- Да не опоздаю, помню! -и хряснул трубкой. - Вечно с культорной программой лезет в душу, зараза! Медсёстры, ассистировавшие на импровизированном ужине, хихикнули. Дежурант, Сергей Рубанченко распечатал свою "Столичную" как раз посреди лекции о пользе алкоголя в лечении сердечных заболеваний, проверенного прозектором.
- Сколько видел алкашей отпетых на вскрытии - ни у одного бляшек не было. И цирроз, и миодистрофия сердца и что ты только хочешь - а вот атеросклероза... - тут он развёл руками, обозначив пустое место. За это и выпили.
Опять телефон от Маруси:
- Витя, ты не забыл?. . Уже шесть часов!
- Разумеется, помню, уже выхожу, работы много, понимаешь ли... - и слегка заматерился, не в трубку.
Тут зашла благодарная пациентка и вручила Пал Иванычу, несравненному доктору, спасшему её от перитонита, презент: букет роз, коньяк "Крым" и коробку конфет. Девочки, Надюша белокурая и Валька, постарше и крашенная в полосочку, изговляли закусон: одна резала сало с лучком, а вторая хлебушек.
Коньяк был замечательный, его попробовали все. Хорош, зараза... ! Тут Надюша всплеснула руками:
- Ой, розы-то завянут, их бы водичкой напоить. Где наша вазочка?
Вазы не было ни в кабинете, ни в коридоре. И тут прыткая анестезистка, ничего не объясняя, сбегала в операционную и вернулась с трёхлитровой банкой из-под медицинского отсоса, налила воды и воткнула в неё розы. Пал Иваныч оценил её находчивость и кивком прдложил сесть себе на колено, смесь крови и спирта набирала силу, с которой невозможно было бороться. Да и к чему? Все участники застолья знали, чем кончатся взгляды заведующего в окружении добрых улыбок девочек. Валька - та просто его беззаветно любила, даже сделала от него несколько абортов, а у Надюши были свои планы - матримониального свойства. Хоть девушки и конкурировали, внешне было очень благопристойное соревнование, хотя Валентина и переживала.
- Ну, чем я его не устраиваю?- спрашивала она у Рубанченко неоднократно. Тот улыбался. Его она устраивала, только попроси...
Из реанимации настойчиво, в третий раз, попросили явиться дежурного, посмотреть давно готовые анализы и подкорректировать назназначения.
- Да иду, иду... Сергей натянул четырёхслойную маску из марли, чтобы выдох его, пусть и с примесью лука, как-то фильтровался перед непредвиденными носами посетителей, что могли заподозрить в докторе активного игрока в поллитрбол. Он успел услышать знаменитую ссылку, выуженную Пал Иванычем из "Вестника ВОЗ"*где-то в семидесятые, что он всегда цитировал свежим знакомцам, в тот день Надежде предназначенную. В одной статейке приводилась таблица"Смертельные дозы некоторых веществ", где против строчки"Спирт этиловый" значилась цифра 500*, а звёздочка в ссылке комментировалась всего двумя словами: "кроме русских"- именно это и составляло всю ценность статьи в глазах незабвенного заведующего. Надюша кивнула и, мило улыбалась, произнесла:
- Видно, у них ТАМ и с юмором хорошо!
Рубанченко твёрдой походкой отправился в реанимацию, за сорок метров от ординаторской, проверил все анализы, сделал назначения, о чём и в историях болезней записал, и, было, совсем собрался обратно, на боевое дежурство, как услышал в коридоре визг и топот. Выглянув осведомиться, он буквально грудью поймал дородную супругу Пал Иваныча, кричащую вслед пронёсшимся уже Валюхе и Надежде:
- Все Нади - ****и!... - и трясла кулаком им во след. На часах было семь с четвертью.
Сергей, предчувствуя что-то нехорошее, вбежал в недавно покинутую ординаторскую... На стуле, мокрый от белой шапочки до чёрных тапочек, охватив шею руками и покручивая головой, криво сидел Пал Иваныч, приговаривая:
- И чего так из-за паршивого концерта нервничать, да ещё цветочками драться? Погибнут ведь... И почему сразу по голове?. .
Только тогда дежурант обратил внимание на валяющиеся вокруг стула розы и осколки "вазы".
Говорят, видели мельком на голове уважаемого завотделением синее пятно на лысине, но шапочку он перманентно не снимал, а ежели после работы кто-то что-то усмотрел - так ведь можно споткнуться, удариться о столб, например, головой... На следующий по абонементу концерт он пошёл с драгоценной супругой. Это точно.
15. 7. 2009.
* - ВОЗ: всемирная организация здравоохранения
Свободное копирование
