Варвара Санна не одобряла третью женитьбу нашего отца на Валентине Найдёновой. Свой подспудный протест она выражала теми немногими средствами, которые ещё были ей доступны в её к тому времени уже почтенном возрасте.
– Я теперь только свою чашку мою, и всё! – веско говорила она, делясь со мною подробностями своих молчаливых диверсионных акций.
Вторую женитьбу отца на нашей феминистической матери ВС, впрочем, тоже не одобряла. Слишком сильно расходилась она с нашей матерью в понимании женских целей, задач и обязанностей в семье и в жизни.
Вполне возможно, что самую первую женитьбу отца на Марине Унксовой Варвара Санна тоже не одобряла. Но за давностию лет речь о том краткосрочном браке при мне уже не заводила.
Варвара Санна вообще была против того, что отец всё время женится бог знает на ком по своему выбору, и хотела женить его сама. Когда я в очередной раз проводила лето в Ленинграде в каком-то несолидном возрасте, помню, отец даже однажды брал меня с собой на свидание с собственноручно подобранной Варварой Санной брачной кандидаткой по имени Лина.
Брачная кандидатка Лина оказалась женщиной тихой и деликатной (Варвара Санна особенно нахваливала её прекрасное воспитание), и не сильно мне запомнилась – кажется, мы встречались с ней в каком-то кафе. А попала я в эту довольно неловкую для себя ситуацию, поскольку у Варвары Санны был генеральный план – чтобы родители разделили нас при разводе. По её идее, я должна была отойти отцу (то есть на деле, конечно, самой Варваре Санне), а мой брат Кирилл остаться с матерью. «Я бы одевала тебя как куколку!» – ещё долгие годы после развода рисовала мне заманчивые перспективы реализации своего несбывшегося плана Варвара Санна. Так что, как говорится, были возможны варианты.
Другая диверсия, которую Варвара Санна задумала подвести под отцов супружеский очаг, совершенно не была молчаливой.
– Как умру, вся мебель твоя, – взяла она в привычку приговаривать мне за несколько лет до своей смерти, в том числе и в присутствии отца.
Я, помню, ещё смеялась тогда вместе с матерью над тем, что мне казалось причудами Варвары Санны, представляя себе, как во исполнение её воли подгоняю после смерти ВС фуру и вывожу в Москву всю непонятно зачем нужную мне мебель из ленинградской квартиры, оставляя отца с его семейством в голых стенах.
Отец, однако, будучи человеком весьма практического склада, как оказалось, воспринял эту диверсию Варвары Санны всерьёз. И, едва получив известие о её смерти, тут же побежал в Варвара Саннину комнату, заперся там изнутри и несколько часов оттуда не выходил – видимо, искал завещание, по которому вся не вся, а антикварная-то мебель вполне могла быть отписана мне. Из-за чего, как теперь понятно, ему пришлось бы платить своему брату Юре в качестве отступного живые деньги или делить с ним квартиру.
Уж не знаю, нашёл ли он такое завещание и уничтожил его или Варвара Санна просто никакого завещания и не оставила, понадеявшись на его порядочность и покорность её материнской воле, но вся мебель мне в итоге так и не досталась.
