14.9.61.
Вечером читал ей (у себя в комнате, пока проветривалась спальня) “Слона” Куприна.
Пришлось на ходу переписывать рассказ — так много там непонятного, чуждого, дикого для современного ребенка: и “я сам — хозяин дома”, и “в гостиной”, и “городовой”, и “я за все заплачу”, и торты, которыми кормят слоненка. А кроме того, девчонка в этом рассказе такая противная, что пришлось тоже на ходу подкрашивать, подрисовывать ее.
* * *
По-прежнему на каждом шагу: “Так и знала!”
— Так и знала, что ты так скажешь.
На днях мама у нее спрашивает (перед обедом):
— Ты вымыла уже руки?
— Так и знала, что ты так скажешь. А теперь ты скажешь: “Если не вымыла, то мой быстрее”.
17.9.61.
В парке Ленина девочка Оля с двухколесным велосипедом на толстых шинах. Девочка эта умеет считать до тридцати по-русски и до десяти по-английски. Машка слушала, слушала, не вытерпела хвастовства этой милой, в общем-то, девицы и начала загибать пальцы:
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь...
Насчитала самостоятельно, то есть без подсказки, до сорока или даже до сорока пяти.
Я сказал:
— А теперь считай по-грузински.
— Как?! Я не умею.
— Эрти, ори...
— Это же гимнастика!
Понятия не имела, что это — цифры. По-грузински считает мама, когда занимается с нею гимнастикой. Слова эти пристегнулись к мостикам, приседаниям, к бегу на месте. И Машка думала, что эти “эрти, ори, сами” — что-то вроде аккомпанемента.
В саду нас настиг дождь. Насквозь промокли. Дома растирались и сушились.
* * *
Объяснил ей, что такое мясо.
Она перебивает. Ей хочется самой все объяснить.
— Значит, так, — говорит она. — Корову стреляют, потом берут и кладут в магазин, да?
Свободное копирование
