11.9.61.
Сейчас только хватились: батюшки, ведь Машка уже вышла из возраста “от двух до пяти”!.. Вышла, следовательно, если верить Чуковскому, из периода гениальности и перешагнула, если верить Макаренке, через ту черту, когда уже завершено основное воспитание ребенка.
Но мы, несмотря на это, еще пытаемся воспитывать ее.
12.9.61.
Сидели вчера в Дивенском садике. Впрочем, сидел я, а Машка играла — или, вернее, делала попытки вступить в игру с незнакомыми девочками. Да, не скрою, отцовское сердце больно сжималось, когда он видел издали, как Машка подбегает к компании девчонок лет по шесть-восемь, что-то им говорит (“Девочки, можно с вами поиграть?”) и тотчас отходит в сторону. По-видимому, ответ этих высокомерных девиц гласил:
— Иди, иди, карапет, без тебя обойдемся.
Машка возвращается ко мне. Я ее не расспрашиваю, она тоже ничего не говорит. Только говорит:
— Лучше я здесь посижу. Одна поиграю. С Люсенькой. Это даже интересней.
Люсенька — это кукла.
Неправда, что с Люсенькой интересней, чем с живыми девочками. Через пять минут — опять:
— Папочка, можно, я с этими девочками на качелях покачаюсь?
Наконец она находит себе товарища. Мальчик. Школьник. Лет одиннадцати-двенадцати. В ученической фуражке. Вижу, ведет этот парень, тянет за веревочку деревянный грузовик, сзади гордая и счастливая бежит Машка, а в кузове грузовика сидит, покачиваясь, ее Люсенька.
* * *
На днях, когда мама утром во время гимнастики рассказывала ей об олимпиаде и говорила о разных странах, Машке очень понравилось слово “СССР”.
Много раз на дню — ни с того ни с сего, но звонко, с аппетитом:
— Эс-эс-эс-эр! Эс-эс-эс-эр!
* * *
Не помню, по какому случаю, зашел у нас разговор о моей книжке “Часы”.
Ах, да, вспомнил! Звонила Г.В.Антонова, мой редактор, просила зайти, посмотреть рисунки к этой книге. Я собирался идти с Машей. А ей не хотелось. Я объяснил ей, зачем мне нужно. И стал рассказывать сюжет “Часов”. Показал старое издание с литографиями Пахомова. Она стала умолять:
— Папочка, прочти!
Думал, не выйдет ничего. Книга все-таки не на пятилетних.
И что вы думаете: слушала! И дальше просила читать.
Правда, пересказать не может, но она не может пересказать и “Девочку Машу” Введенского[ 16 ], и “Золушку”, и “Дюймовочку”.
Продолжение было обещано вечером. Вечером пришла ко мне — заставила читать.
Сцену в ванной слушала так, как слушают ее обычно ребята, — давилась от хохота.
Невольно зашел у нас разговор о том, что такое детский дом, что такое сирота и тому подобное.
Объяснил разницу между детским домом и детским садом.
Наговорил лишнего, как потом выяснилось.
— Кто живет в детском доме? — спрашивает Машка.
— Сироты. У кого нет ни папы, ни мамы.
— А если только мамы нет?
— Тоже.
— А если папы нет?
— Тоже.
— А папа же может кормить ребенка?
Объясняю, что все люди работают и что большинство работает не дома, уходят на весь день.
— Но ведь кормить-то он может девочку!
Долго не могла уснуть. Плакала. Звала то меня, то мать.
* * *
— Мама, я тебе никогда не рассказывала веселую сказку? Рассказать?
— Расскажи, пожалуйста.
— Жил-был король. И жила-была королева... У короля было девять мальчиков и девять девочек. Король ходил на работу, а дети очень шумели. Потом, когда он приходил с работы, он брал детей гулять. У всех девочек были сумочки, а у мальчиков — машины.
Народ говорил:
— Это вы что, детский сад ведете?
А королева готовила обед на кухне.
Свободное копирование
