Не охлаждение молодежи было причиною того, что в 1863 г. Н. И. Костомаров не вернулся в университет, с чем он не мог примириться до конца своих дней. Прискорбная думская история в марте 1862 г. была случайным и временным недоразумением; все было скоро забыто с обеих сторон. Ведь встречались же потом за одним столом Н. И. и Евгений Утин, -- а он-то и нанес Н. И. в Думе наиболее тяжкое оскорбление, вызвавшее запальчивые слова Н. И. о Репетиловых, которые завтра превратятся в Расплюевых.
Настоящих причин того, что так рано закончилась профессорская карьера Ник. Ив., надо искать на Страстном бульваре -- в той агитации, которая была поднята оттуда против Костомарова как представителя "сепаратизма". Костомаров горячо любил свой родной народ, болел за его прошлое, не удовлетворялся его настоящим; но он совсем не был сепаратистом в том смысле, который в известных кругах соединяют с этим словом.
"Вот проведут железные дороги, подымется образование народных масс, улучшится материальное положение их, -- говаривал не раз Ник. Ив., -- и еще большой вопрос, устоят ли те особенности, которые отличают теперь малоруссов от великоруссов".
И этот взгляд он высказывал в таких кругах, где не только можно было, но и следовало говорить вполне без обиняков.
Заведовал я раз устройством литературного вечера в университете в пользу студенческой кассы; приглашаю читать Костомарова. Он, как всегда, не колеблясь соглашается.
-- А что же вы предполагаете прочитать?
Подумавши, Ник. Ив. отвечал:
-- Воспоминания о молоканах; что вы скажете?
-- Отлично, у нас ведь о них ничего не знают. (Костомаров, когда был выслан в Саратов, имел возможность близко ознакомиться с молоканами.)
-- Только не знаю, разыщу ли материалы, имеющиеся у меня; вы зайдите дня через три.
Захожу.
-- Нашел, -- с живостью отозвался Н. И., даже не дождавшись моего вопроса, -- и все эти дни не мог оторваться от них, даже к лекции не успел порядком подготовиться. Знаете, что я вам скажу: я всегда считал малорусское племя выше великоруссов, талантливее, и имел известные основания. Но теперь я совершенно изменил свой взгляд. Никогда малоруссы не подымались до такой высоты нравственно-общественных идеалов, как великоруссы; у них ничего подобного молоканам не бывало. Добрые они были казаки, да панов не любили, а духовная сторона у них осталась без всякого движения.
Чтение о молоканах, однако, не было разрешено; вместо того Костомаров прочел художественный рассказ "Два маляра" [Раз как-то я попросил у Ник. Ив. дать мне прочитать его магистерскую диссертацию об унии. "Нет ее у меня; самому до крайности нужна". -- "А разве в Публичной библиотеке нет?" -- "И в Публичной библиотеке нет; и везде я ее искал и всех просил об этом; должно быть, все до последнего экземпляра было уничтожено". Интересно знать, не имеется ли она у кого-нибудь из наших библиофилов; не сохранилась ли она в синодских делах? По-видимому, она сохранилась. (Сообщение Генр. Мих. Малышенко.); (Прим. Л. Ф. Пантелеева.)].
Свободное копирование
