Дагмара

К музыке любовь

Теперь настала пора рассказать побольше о маминых друзьях и подругах. Многие из них были для нас не меньше, чем родственники, и даже ближе некоторых из них.
Итак, прежде всего, Дагмара, которая оба раза ездила с нами в Мукачево. Такое редкое датское у нее было имя, потому что мама ее была армянкой, а они любят называть детей Гамлетами, Джульеттами, и я даже один раз слышал, как армянская мама подзывала дочку: "Травиата, иди сюда!" Не знала бедняга, что traviata - значит "падшая", соблазнилась "красивым" названием оперы.
Дагмарину маму звали Ашхен Богдановна, но ее я не помню. Сама же она - Дагмара Ивановна Сергеева, правда Сергеевой она стала по мужу, Георгию Васильевичу, которого все называли Кузя, его я помню смутно, он умер, когда мне было лет 6 или 7. Помню, что он был очень большой и не то что бы толстый, но корпулентный, массивный. Еще помню фотографию, на которой Дагмара залезает в штанину мужниной пижамы, внутри которой могло поместиться еще несколько человек. Судя по рассказам мамы и других подруг, Георгий Васильевич - Кузя был человек замечательный.

Дагмара работала в Большом театре, в редакции многотиражной внутренней газеты "Советский артист", главным редактором там был дирижер Марк Эрмлер, который тоже часто бывал у нас дома, и еще там была одна сотрудница по имени Сусанна, про которую за глаза мама и многие ее подруги отзывались неприязненно.
Эрмлер был человек занятой, он дирижировал не только в Большом театре, но и по всему миру, так что газету делали Дагмара с Сусанной. Газету эту я любил читать, узнавать разные новости из закулисной жизни Большого театра, правда там не было ничего "бульварного", не те стояли времена.

В Большой театр я с детско-юношеских лет ходил, как в гости к друзьям. Поэтому даже не представлял себе безумных трудностей с дефицитом билетов, с которыми сталкивались многие мои ровесники, интересующиеся оперой и балетом. Кстати, я тогда не особо этим интересовался, просто мама считала, что в Большой театр надо ходить - я и ходил. Мне больше нравилась опера, чем балет, но в результате пересмотрел я там весь репертуар и того, и другого.
Безусловно, как писал поэт Давид Самойлов (тоже мамин хороший знакомый, его называли Дэзик) по другому поводу, "и это все в меня запало, и лишь потом во мне очнулось". Моя нынешняя любовь к музыке в целом и к опере в частности была заложена тогда и дала всходы спустя многие годы.
Надо сказать, что это было очень удачное время для такого "оплодотворения". Большой театр переживал расцвет, на сцене пели великие певцы и певицы - Владимир Атлантов, Тамара Милашкина, Елена Образцова, Евгений Нестеренко, Юрий Мазурок, да всех не перечислить.
Ну и в балете был настоящий "золотой век", как назывался один из спектаклей Юрия Григоровьча, который тогда царил на балетной сцене. А Большой балет блистал по всему миру.

В Большом театре я сидел или в 13-й ложе бельэтажа, куда Дагмара могла выписать пропуск в любой момент, или, пореже, в ложе Б, что нависает прямо над сценой, справа, так как слева была правительственная ложа, а совсем рядом с 13-й - так называемая Царская ложа.
И видно, и слышно было отовсюду прекрасно. Хотя я обычно вдобавок пользовался биноклем, так как близорукость у меня началась очень рано.
Ходил я в Большой театр не только в детстве, но и в студенческую пору, водил туда однокурсников, которые тоже любили оперу, водил девушек, однако это уже были совсем другие времена.

Дагмара - она требовала, чтобы я ее называл просто по имени и на ты - была яркой брюнеткой, не просто колоритной, а по-настоящему красивой женщиной (фотографии не дают о ней представления), весьма громкой и темпераментной, умела и любила употреблять ненормативную лексику, причем даже еще эффектнее, чем мама. Я внимательно слушал, "мотал на ус", но не повторял за ней разные выражения.
К великому сожалению, Дагмара умерла, буквально сгорела от рака. Она всю сознательную жизнь курила, как паровоз. Сначала ей поставили неверный диагноз - сердце, и она перестала курить, как отрезало. Потом же, когда диагноз поставили правильный, и стало ясно, что курение ничем и никак не повлияет на развитие страшной болезни, стала курить снова.
Царствие ей Небесное и светлая память.

Дагмара жила сначала в огромной квартире в сталинском доме между улицами Куусинена и Зорге. Потом переехала в более скромную, рядом с Ленинградским рынком. Прописана была одна.
Скончалась Дагмара в то дурацкое советское время, когда такие квартиры не наследовались, их надо было вернуть "государству".
Помню, как мы дружно и стремительно выносили из осиротевшей Дагмариной квартиры вещи, книги, мебель... ЖЭК дал нам всего один вечер, потом коммунальные чиновники, скорее всего, забрали бы все ценности. Так что делать было нечего, пришлось срочно очищать помещение. Грустное это было занятие. Я уже был то ли в старшем классе, то ли студентом, помогал в качестве грузчика. Горевать и скорбеть времени не было.
Дагмару я никогда не забуду.

Дагмара Ивановна Сергеева. Дома и в Милане, перед знаменитым собором

Загадочный Вася

У Дагмары остался сын Вася. Загадочная, противоречивая фигура. Он был самым старшим из всех нас, детей маминой компании, и потому тыкал и нагло обращался по именам ко всем друзьям и подругам моей и своей мамы. Интеллигентные люди, они передергивались от Васиной фамильярности и хамства, но терпели ради его матери.
Вообще Вася был притчей во языцех в кругу взрослых, его обсуждали, осуждали, склоняли на все корки, перемывали ему косточки. Всё он делал не так, вечно доставлял проблемы, с которыми не всегда сам мог справиться. Подробности я не помню, это было связано с его женитьбами и разводами, а это всегда мутные и муторные истории.
Одно время Вася даже жил у нас на улице Паршина, по какой-то таинственной причине: якобы был болен. Чем - не сообщалось. У меня Вася никогда не вызывал симпатии, но я помалкивал, тем более, что он старше меня на 15 лет.
После смерти Дагмары он на много лет бесследно исчез. Но несколько лет назад внезапно появился, позвонил мне, приходил ко мне домой, я ездил к нему в гости.

Вася рассказывал, что он на пенсии, а раньше якобы долгие годы был неким секретным сотрудником то ли ФСБ, то ли ГРУ, то ли еще какой-то спецслужбы, несколько лет провел в Афганистане, был там ранен, и именно от этой раны лечился в тот период, когда временно поселился в нашей квартире.
Знала о его "особом задании" и секретной службе только одна Дагмара, и никому никогда не говорила, даже самым близким подругам.
Вася показывал мне свои фотографии в военной форме, какого-то рода войск, к которому, как он пояснил, он все равно не имел отношения, так как это было "прикрытие"... В общем, то ли поведал мне страшную тайну - частично, да я и не лез с расспросами о подробностях, то ли всё это выдумал, что тоже мог, он был склонен пофантазировать.

А потом снова исчез, перестал звонить, а я утратил его номер телефона вместе с очередным утерянным мобильником. И искать его бесполезно - попробуй найди человека по имени и фамилии Василий Сергеев!
Перед вторым исчезновением он забрал у меня почти все фотографии Дагмары. Жаль было, но я не мог их не отдать.
Дальше расскажу о других маминых друзьях и подругах. Они это заслужили, Царствие им Небесное и всем им светлая память!

Дагмара в ложе Большого театра

Дагмара - не знаю где, удачная фотография

Дагмара и жена Марка Эрмлера Дина Марк Фридрихович умер, про его вдову у меня сведений нет

Газета "Советский артист". Недавно обнаружил один старинный экземпляр

В Большой театр я ходил, как в школу, очень часто. Вот некоторые программки

Маргарита Миглау, сопрано, народная артистка РСФСР, очень красивая женщина, подруга Дагмары и моей мамы. Вот - нашел подаренную ей Театрально-концертную Москву с ее фото на обложке

Вон, справа от входа в станцию метро Площадь Свердлова (теперь Театральная), за углом - не слишком приметная дверь, чуть левее касс Большого театра. За этой дверью, прямо над станцией метро, располагалась дирекция ГАБТ и редакция газеты "Советский артист"

Большой театр