Было где-то за семь часов, когда Василий пошёл в комендатуру, где мы должны были получить проездные документы. На оформление документов он потратил около часа. Рядом с дверью комнаты, где мы разместились, было маленькое окошко кассы, на которое мы не обратили ранее внимания. Лёгкий сухой завтрак — хлеб с тушёнкой — мы проглотили моментально. Обменяв в кассе литер на билеты, в девять часов мы отправились на причал. Билеты на солдат были оформлены в общий зал, офицерам — двухкоечная каюта второго класса. Я этим был вполне удовлетворён, так как имел в чемоданах весьма неприятный груз. «Вологда» должна была нас взять на борт в 10 часов, в Мурманск мы должны были прибыть в 5 утра.
На причале мы были гораздо раньше. От причала в море уходил пирс, тот самый, на который ночью нас высадил наш корабль. Начало светать. Теперь можно было всё рассмотреть. Вот к пирсу пришвартовался сторожевой корабль. По пирсу пошли военные с зелёными погонами. Пришедшим подали сходни, и они поднялись на корабль. Ходить по пирсу было тяжело, после вчерашнего шторма он покрылся льдом. Мороз усиливался, вода в море изрядно парила, как будто её кто-то подогревал. Дышать было тяжело. Из носа вместе с выдыхаемым воздухом вытекала вода. Солдаты, чтобы не замёрзнуть, играли в «Сало». Нет, эта не та игра, в которую мы играли в детстве, бегая друг за другом, нет! Это очень коварная игра, в которую я тоже играл в свою солдатскую бытность. Один солдат становился спиной к массе играющих. Левую руку ладонью наружу солдат прикладывал к своему правому боку, правой рукой прикрывал себе глаза. Играющая толпа била солдата по ладони с такой силой, что бедняга иногда валился с ног. Все играющие выставляли вперёд толстый палец левой руки. Солдат должен был угадать своего обидчика. При удаче они менялись местами. Несмотря на то, что я когда-то играл в эту игру, она сейчас мне казалась омерзительной.
Я медленно пошёл к сторожевику, где люди работали, что-то делали, а не томились в ожидании. Услышав за спиной сигнал машины, отошёл к отбойному брусу пирса, пропуская машину. Мимо меня на солидной скорости проехал «Студебеккер» с грузом для сторожевика. За рулём сидел молоденький шофер, матрос-новобранец. Через какой-то момент я услышал визг тормозных колодок автомобиля. Несмотря на то, что все колёса были заблокированы, машина продолжала движение к торцу пирса. Легко преодолев покрытый льдом отбойный брус, она подпрыгнула и «рыбкой» полетела в воду. Я был единственный на пирсе свидетель, видевший случившееся.
Побежав к сторожевику, я крикнул вахтенному, чтобы они оказали помощь шофёру, но вахтенный уже принимал меры. Он бросил мне спасательный круг, чтобы я его кинул в воду поближе к машине, а сам объявил тревогу на сторожевике. Я подбежал к торцу пирса в тот момент, когда из открытой дверцы машины, преодолевая сопротивление воды, выплыл матрос. Я кинул ему круг. Полушубок на матросе ещё полностью не пропитался водой, поэтому матрос легко несколькими гребками достиг круга. Спасательная шлюпка уже подходила к потерпевшему. Вся наша команда, бросив вещи, уже была на пирсе, и все старались наперебой высказать своё мнение, как бы он поступил в такой ситуации, хотя никто из них, кроме Канахевича, прав на вождение не имел и за руль никогда не садился.
Не прошло и тридцати минут, как к пирсу буксир подтащил плавучий кран, подошёл катерок «Эпронщик». Загремели на кране лебёдки, и крюк со стропами опустился в воду над машиной. Вслед за крюком с катерка опустили водолаза, который легко зацепил машину и сам отошёл в сторону. Кран поднял машину на пирс, водолаз по лесенке поднялся на борт катерка, и пирс затих. Только одна машина, гружённая мешками, виновато стояла на нём, словно просила у кого-то прощения. Когда мы уходили с пирса, к машине подъехал транспортёр, один матрос сел в машину и на буксире утащил ее. Всё это мы видели как на экране в кино. Вода просвечивалась до самого дна.
Свободное копирование
