В управлении было тихо, спокойно. Все говорили вполголоса, как главный инженер Мильштейн. Это тоже было характерным для экспедиционного строительного управления. В других управлениях на протяжении дня появлялись начальники участков, прорабы. Они ругались, что-то доказывали, требовали. Вечером в таких конторах вообще Содом и Гоморра. В нашем управлении – тишь и благодать даже в вечернее время. Я работал с теми же двумя Мариями в ПТО. Эта работа была не по мне, хотя она делалась для меня. Вечера, как правило, проводили в Доме офицеров флота, иногда у друзей, иногда наши «хоромы» заполняла молодёжь, и застолье завершалось в два или три часа ночи. Время бежало, солнце подымалось всё выше и выше. Строительная экспедиция на Канин Нос была назначена на 20 мая. Остались 10 дней моего пребывания дома.
Пришла телеграмма от отца, он прибывает в Мурманск 12 мая. Два дня прошли в подготовке его встречи. Он впервые приехал в эти широты, поэтому он не мог не удивляться всему, что здесь увидел. Снег в середине мая, сопки с открытыми скалами серого гранита, полярный день. Он несколько раз повторял нашим друзьям, как он в два часа ночи пошёл в ресторан обедать, считая, что это два часа дня. После того, как он долго стучал в дверь вагона-ресторана, сонный служащий открыл ему дверь. На вопрос отца, почему закрыт ресторан в обеденное время, отцу ответили вопросом:
- А Вас, гражданин, часто жена кормит обедом в два часа ночи?
Для меня это было не ново, я тоже терял счёт времени в первый год пребывания в Заполярье. На следующий день после приезда отец тихо поднялся в три часа ночи и вышел полюбоваться весенней Ваенгой. Когда утром он пришёл домой, то не мог успокоиться виденным:
- На сопке, у финских домиков в три часа ночи в песке играл ребёнок лет четырёх от роду. Я наблюдал, как солнце спускалось к горизонту, а затем, словно передумав, быстро начало подыматься вверх. Залив ночью ещё красивей, чем днём. Я наблюдал на причале, как маленький утёнок под водой гнался за маленькой рыбкой. Такой прозрачной воды в Чёрном море не бывает.
Он с восхищением рассказывал, что он видел и что его удивляло. Да, такого количества гранита редко где можно увидеть на юге. Здесь было что посмотреть и чем восторгаться.
Время бежало. Пролетела неделя. Провожать отца я поехал сам, Софушка была занята на работе, подходили экзамены. Удачно взяли такси и выехали, чтобы вместе походить по Мурманску. Но люди предполагают, а Бог располагает, я уже об этом говорил. Когда мы подъехали к КПП, капитан-лейтенант попался занудливый служака. Он заметил, что в документах отца не отмечено в комендатуре об его отбытии и предложил отцу выйти из машины и вернуться в Ваенгу сделать отметку об убытии в комендатуре. Служака ни за что не хотел пропустить отца. Кончилось тем, что я остался заложником. Мы дождались, пока пришёл помощник коменданта Ваенги и дежурный по КПП ему доложил обо мне, после чего меня отпустили. Когда я приехал на мурманский вокзал, электровоз уже дал гудок отправления. С отцом попрощались на расстоянии, махнув друг другу рукой. Да, жизнь летит искрометно. Всё знать не удаётся. Все поступки, а жизнь состоит именно из них, делятся на правильные и ошибочные, неправильные поступки. Правильные проходят, как само собой разумеющееся, и откладываются в памяти, накапливаются, образуя то, что называется жизненным опытом. Ошибки тоже вносят свой вклад в жизненный опыт. Недаром пословица гласит, что за битого двух небитых дают, но они в жизни оставляют свой, сначала невидимый след, а иногда и видимый в виде травм, нервных потрясений, а впоследствии собираясь в букет, подкашивают организм человека. В преклонном возрасте люди говорят: «это ошибки молодости». Однако дай таким людям возможность пройти всё сначала, они пройдут свой путь, как прошли его первый раз. Путь человека начерчен однажды, и он реализуется человеком с присущими его характеру, темпераменту, силе, здоровью и ещё многим, многим факторам, которыми обладает именно этот человек и никто другой.
Я стоял на вокзале и смотрел вслед уходящему поезду, пока он не скрылся при повороте за сопку. Поднявшись наверх к зданию вокзала, я не останавливаясь направился к стоянке такси. Чертовски было неприятно перед отцом, признаваясь перед этим сухим капитан-лейтенантом в своей беспомощности. К великому сожалению, младшим офицерам на службе очень часто приходится находиться в таких ситуациях. Однако не все воспринимают их одинаково. Я их воспринимаю очень болезненно.
Подошло такси. Я сел в него и через 40 минут был уже на работе. С трудом выбросил из головы всё, что было лишнее, накопившееся с утра и мешавшее работе, принялся за дело. До второй экспедиции оставалось несколько дней.
Свободное копирование
