Следующие сутки пути прошли в посещении ресторана, чтении книги и игре в домино. Утром проснулся рано. Начал читать и не заметил, как соседи ушли на завтрак. Быстро оделся, привёл себя в порядок и побежал в ресторан. Успел. Позавтракав, увидел, что мы уже приближаемся к Ленинграду. На улице шёл снег. Здесь выходило много народа, поэтому я поспешил зайти в купе, чтобы не мешать выносить вещи. Когда поезд остановился и основные потоки выходящих и входящих пассажиров схлынули, я вышел на перрон и направился к выходу в город. В это посещение Ленинграда я уже видел город, а не пригород, как при первом приезде три года назад. Однако тогда была весенняя слякоть, а сейчас – осенняя. Шел мокрый снег. Снегоуборочная техника собирала его и отгружала в грузовики. Некоторые машины я видел впервые. Регламент не разрешал долго любоваться городом, и я поспешил к поезду.
Пробасил электровоз, и поезд, выехав из вокзала, не напрягаясь, затем как бы проснулся, напрягся и, набирая скорость, покатил нас к Москве. Я с удовольствием смотрел в окно. Здесь уже многие станции были отстроены, старых развалин не было и в помине. Всё чаще за окном мелькали промышленные предприятия – заводы, фабрики. Над предприятиями стоял дым и пар. Всё работало и радовалось возрождению.
Появление встречных электричек, о которых я только слыхал или читал, сообщало нам, что мы подъезжаем к Москве. Ощущение было неординарным. Ведь с тех пор, когда я был ещё маленьким и едва по сказкам научился понимать разницу между хорошим и плохим, добром и злом, родители и все вокруг мне внушали, что есть на свете город Москва, который является центром земли. В Москве живут люди, которые самые умные на свете, что только благодаря им нам так хорошо живётся. Правда, сейчас у меня уже были некоторые свои мысли по этому поводу, и они ставили под сомнение эти утверждения, но они никак не относились к городу Москве. Каждый, и я в том числе, знали, что при приближении полной победы коммунизма на земле усиливался антагонизм с капитализмом, который посредством своих агентов, врагов народа, мешал строительству коммунизма. Поэтому если были расхождения между теорией и действительностью, то в этом была вина агентов, врагов, но никак не Москвы. В это я верил и готов был бороться за свои убеждения с врагами, своим трудом и лишениями осуществлять строительство счастливого будущего.
Итак, поезд подходил к Москве. Был ли я ранее в Москве? И да, и нет. Когда я с отцом возвращался из эвакуации в Одессу, в Москве у нас была пересадка. Всё, что я запомнил, было то, что с Казанского вокзала мы с большим трудом с вещами, тролейбусе переехали на Киевский вокзал. Помню, что на этом вокзале я познакомился с моей тётей, работавшей в парикмахерской на Киевском вокзале. Теперь я ехал сам и решил посмотреть Москву такую, какой я её себе представлял. Вагонная радиоточка разлилась маршевой музыкой, и мы прибыли. Переехав на Казанский вокзал, я оставил чемоданы в камере хранения и пошёл в парикмахерскую. Тёти Лизы в зале я не обнаружил. Сел в первое освободившееся кресло к мастеру.
- Скажите пожалуйста, – спросил я у мастера, – работает ли у вас мастер Дерибчинская Лиза?
- А почему она не должна работатъ? – вопросом на вопрос ответил мастер. - Да просто я её не вижу в зале, – ответил я.
- Она сегодня работает с 16 часов, – и опять вопрос: – А зачем она Вам, если это не секрет?
- Секрета нет. Она моя тётя, а я проездом из Заполярья и хотел повидаться. Не виделись 7 лет.
- Ах, как жалко, что вы не встретитесь...
Он начал расхваливать тётю, говоря о ней только в превосходных степенях:
- Она с начала тридцатых годов здесь начинала работать ученицей и выросла в отличного мастера, – затем, сделав некоторую паузу, как будто обдумывая, говорить или не говорить, тихо добавил: – чего не скажешь о её муже (т.е. о брате моей матери). Он тоже работал в этой парикмахерской, отсюда в первые дни войны ушёл на фронт. Прошёл войну от Москвы до Берлина и, вернувшись домой, продолжал работать на старом месте, но начал беспробудно пить. Друзей потерял, с работы был уволен. Теперь он работал где-то в пригороде.
Я поблагодарил мастера за информацию, передал тете привет и сказал, что через пару дней я их навещу. Свой план я не изменил. Взял билет на горьковский поезд до Коврова, чтобы увидеться с братом. Он работал мастером на экскаваторном заводе. Поезд отходил на Горький поздно ночью, у меня было время немного ознакомиться с Москвой. Первым долгом я нырнул в метро и поехал куда-то. Выйдя из метро, я сел на какой-то автобус и куда-то поехал. Затем ходил пешком и снова ехал. Ничего ни у кого не спрашивал. Я знакомился с городом. Прочёл у проходной завода, что это завод ЗИС. Понятно, здесь выпускают грузовики. Легковые машины здесь выпускали до войны, но для фронта они были непригодны. Опять куда-то ехал и доехал до метро. Поехал к центру на Красную площадь. У мавзолея, как и положено по уставу, отдал честь вождю пролетариата и пошёл вдоль стены, читая фамилии легендарных личностей, прах которых покоился под плитами в нишах. На вокзал приехал довольно поздно. До отправления было ещё много времени. Я зашёл в ресторан, поужинал, послушал музыку. В вагоне мне досталось двухместное купе. Я молил бога, чтобы ко мне вошёл попутчик. Вагон был почти пуст. Перед отправлением поезда второе место занял молодой человек, следовавший в Горький. Всё пошло своим чередом.
Свободное копирование
