Следующий визит для меня был очень тяжёлым, но отказаться от него я не мог. Я шёл на улицу Ленина. Здесь жила она. Чем ближе я подходил к дому, тем больше я замедлял шаг, тем острее я задавал себе вопрос, а стоит ли вообще заходить. Три года я очень часто заходил в этот дом, меня здесь хорошо принимали. Здесь всё дышало спокойствием, но самое главное, что здесь была она, единственная дочь своих уже в летах родителей. Отец её был военным строителем. После войны демобилизовался и начал работать инженером-строителем на железной дороге. Во время войны он так же был в железнодорожных войсках. Мать у неё была домохозяйка. В квартире они занимали одну маленькую комнату. С Аллочкой Васильевой я познакомился в техникуме. Она занималась на архитектурном факультете. Поступали в техникум мы в один год, но она поступила на первый курс, а я сразу на второй. Когда в техникуме организовался кружок самодеятельности, я записался и начал в нём рfботать. Сначала руководила кружком преподователь истории Сушко Людмила Николаевна. Очень энергичная женщина, фронтовичка, член партии. Она была намного старше нас, но заряжала своей энергией она нас, а не наоборот. Когда Людмила решила поставить к какому-то празднику отрывак из пьесы по произведению Симонова Дни и ночи", мне была поручена роль Сабурова, Аллочка получила роль Ани. Так произошло наше знакомство. Сказать, что она произвела на меня особое впечатление с первого взгляда нельзя. Маленькая, щупленькая, бледненькая, не броско одета. Постепенно она начала привлекать моё внимание. Маленькие светлые глазёнки, при улыбке на щёчках появлялись симпатичные ямочки, а на переносице забавные складочки. В техникуме мы востанавливали помещение клуба или это назывался зал красного уголка. Однако администрация это помещение использовалось под класс. Репетировать была негде, так как занимались в две смены. У меня жилья не было, я жил у тёти, где к вечеру на ночлег собиралось семь человек в одной комнате. Алла пригласила меня к себе. У них в комнате было трое человек. Отец её приходил домой поздно. Когда я впервые пришёл к ним, меня поразила тишина в этой комунальной квартире. Несмотря на тесноту, здесь царили лад и согласие. Это была полная нормальная семья, какой была и наша до смерти матери.
Вот и дом в который я так часто заходил. Маленький дворик напоминал колодец, из которого можно было наблюдать звёзды на дневном небе. Я зашёл в парадную и поднялся на третий этаж, позвонил. Звонок раздавшийся в коридоре за дверью, на какую-то долю секунды заглушил биение моего сердца, которое билось так, что мне казалось, что я слышал этот надрывающий стук. За дверью послышались лёгкие шаги и дверь растворилась. Передо мной стояла она такая же, как и в прошлые годы, и одновременно не такая. То же кругленькое личко, тот же мягкий румянец, пробивавшийся на смуглом лице южанки, те же глазки маленькие, кругленькие. Они сияли яркими лучами, как огни электросварки, на них тянуло смотреть, но смотреть было нельзя. Однако это уже были не те глаза. Глаза выражали полное счастье молодой женщины, идущей долгое время к нему, и наконец-то пришедшей. Несколько месяцев тому назад я получил от неё письмо, а мы переписывались регулярно, что она вышла замуж, что муж её окончил электромеханический техникум, что свадьбу будут справлять вместе с крестинами. Письмо было длинным, я даже не помню дочитал ли я его до конца. Перед глазами запрыгали чёртики, в горле застрял комок. Вот и всё. А собственно, почему я так тяжело воспринял это известие? Ведь я считал подвигом для себя скрывать свои чувства. Был, конечно, повод, рано или позно, но мне нужно было отслужить в армии. Имел ли я право предложить девушке в 22 года ждать меня ещё 3-5 лет? Однако это была надуманая причина и сейчас это не имело никакого значения. Аллочка улыбнулась мне своей обворожительной улыбкой и пригласила войти. Я вошёл. Мать Аллы, Евгения Борисовна и отец Иван Иванович были дома. На их глазах я увидел некоторую растеряность, а может быть испуг, поэтому поспешил сообщить о цели своего прихода. Когда я сообщил, что ухожу служить, их лица приобрели спокойствие и они пожелали мне здоровья и счастья. Я попрощался со всеми и направился к выходу. Аллочка пошла за мной. Мы вышли на лестничную клетку. Она подала мне руку.
- Прощай,- сказала она, дрогнувшим голосом, смотря на меня широко раскрытыми глазами.
- Прощай, - ответил я взяв её руку, пожал, затем потянул её к себе и поцеловал. Она ответила мне поцелуем. Это был первый поцелуй в нашей дружбе. Отпустив её руку, я быстро повернулся и побежал вниз по лестнице, испугавшись своей смелости. Прощай моя милая Аллочка, не спетая песня моя.
Домой я шёл с каким-то облегчением. Брата я застал опять за своим кульманом. Он колдовал над какой-то деталью. Я предложил ему пойти со мной и сфотографироваться. Он предложение принял. Это были последние фотографии в моей довоенной жизни. Ночью я покинул Одессу, чтобы через два дня сюда вернуться, для отбытия к месту службы.
Свободное копирование
