По разработанному плану с вокзала я должен был сразу поехать в институт и оформить отпуск в связи с призывом в армию. Пройдя перрон, я оказался на привокзальной площади, обогнув ограждение стройплощадки вокзала, вышел на трамвайную остановку. После нескольких попыток мне удалось зайти в трамвайный вагон, который гремя страховочными цепями по булыжному мощению, медленно поплёлся по своему маршруту, осаживая рельсы в прогнившие шпалы. Разбитые, давно не ремонтированные дома бежали навстречу трамваю вдоль улицы, демонстрируя временами чёрные дыры разрушенных бомбами строений ровных, как струны улиц. Пассажиры на ходу спрыгивали с перегруженного вагона, а некоторым удавалось на ходу уцепиться за поручень, и с помощью стоящих на подножке пассажиров, поставить ногу на подножку. Не доезжая ул. Торговой, я спрыгнул с трамвая и через сад, по диагонали прошёл к институту на ул. Дидрихсона. Через калитку я прошёл в большой двор строительного института, засаженным деревьями, между которыми пролегли песчаные аллейки к главному учебному корпусу и вспомогательным постройкам. Главный учебный корпус одиноко стоял с краю всего участка и был выполнен в стиле соцреконструктивизма. С внешнего вида он неказист, но внутри были все аудитории, залы, студии, которые обеспечивали учебный процесс.
Я поднялся на третий этаж, где находились вечерний и заочный факультеты. Ни декана, ни зама не было. Девушка секретарь посоветовала мне прийти завтра после обеда и убежала. Я направился к выходу. Прощай институт. Времени для переживания не было. На обратном пути пересёк тот же садик по диагонали и пошёл к площади Толстого. Троллейбус доставил меня на Дерибасовскую, где в ровной шеренге домов так же зияли дыры от взорванных домов, оставленные недавней войной. Оставшиеся стены и ячейки квартир, рассказывали о вкусах и благосостоянии их прежних хозяев. А вот и Красный переулок, где я провёл прекрасные, тяжёлые, в нищете и лишениях, времена. Эти годы были годами молодёжного задора, энтузиазма и больших надежд на лучшее будущее. В угловом доме Дерибасовской - Красного переулка была наша квартира. Если сказать просто квартира, значит ничего не сказать. Это была комната, или кабинет учреждения судебно-медицинской экспертизы. Выдали эту комнату отцу, когда он был направлен на годичные курсы в Одесский сельхозинститут на переподготовку директоров МТС. Нужно было только заложить одну дверь, прорубить вторую, пробить оконный проём и выложить очаг на твёрдом топливе с духовкой. Кроме того нужно было провести электропроводку, поставить счётчик, но это всё уже было мелочью. Нужно было ещё вести борьбу с соседями, которые хотели присоединить эту комнату к своей квартире. После адских усилий, жильё было готово. Трое мужиков и одна маленькая девчушка поселились во вновь появившейся квартире. Любопытство жильцов возрастало с каждым днём. Проходя мимо наших дверей, они впивались своими взорами в нашу дверь, желая увидеть ту, которая ухаживает за ребёнком, готовит пищу, убирает квартиру. Двойная входная дверь из комнаты выходила в маленький дворик дома. Было лето. Пищу мы готовили на примусе, который стоял между двумя дверями, образующими тамбур размером 110х 50 см. Дверь летом была всегда открыта и с первых дней нашего вселения мы наполнили двор запахом пряной добротной пищи, что разожгло ещё больший интерес жителей всего двора. С нами старались заговорить, и как правило деликатно, по мнению одесситов, задать вопрос. Вопросы были разные, и по разному задавались. К примеру:
- Молодой человек, завтра утром в нашем гастрономе будут давать мясо, - обратилась ко мне одна соседка, - если вам нужно, я вам займу очередь, а вы подойдёте к 8 часам.
Соседка, сделав паузу, как бы желая узнать мой ответ, здесь же задаёт мне вопрос:
- А сколько лет вашему старшему брату?
- У меня брат один.
- Нет, этот, который только что выходил, - допытывалась она.
- Это не брат, а отец, - отвечал я.
- И надо же, - сказала соседка и удалилась.
Свободное копирование
