Начало моего второго учебного года в Ижевске пришло одновременно с изменением положения о средних школах. Началось раздельное обучение. Я был со своими товарищами определён в мужскую школу №30, которая размещалась, как и школа №27, в отдельном доме, приспособленном под школу. Здание, в котором находилась когда-то эта школа, сейчас было переоборудовано под госпиталь. Собственно все школы, которые были построены после революции, были запроектированы как госпиталя.
Нас построили классами на площадке во дворе школы. Перед нами выступил директор школы Яков Корепанов, среднего роста мужчина, уже в летах. Разговаривал он правильным русским языком, хотя акцент был удмуртский. Рассказав нам, почему правительство издало указ о разделении школ, он сказал, что в это тяжёлое для страны время нам нужно будет помогать Родине. С завтрашнего дня старшие классы, начиная с седьмого, две недели будут выезжать на лесозаготовки. Мы должны будем заготовлять лес для крепления шахт. Стойки крепления будут увозить на шахты, а тот лес, который останется, мы будем распиливать, и нам завезут его в школу для отопления в зимнее время
Мы разошлись по классам, познакомились с классными руководителями, расписанием уроков. На переменах мы знакомились друг с другом. Юры Гендона среди соучеников не было. Его отца отозвали в Москву. С Аллой я ещё несколько раз встречался, а при последней встрече она сказала, что она с матерью тоже уезжает в Москву. Однако здесь в первый же день я познакомился с одесситом Лёней Колкером, с которым позже неоднократно встречался до семидесятых годов. Его жизнь бросала по всему Союзу, как и меня. Он стал кадровым офицером, как и его отец.
Итак утром мы погрузились в машины, и они увезли нас в лес, который начинался в пятнадцати-двадцати минутах езды от школы. Этот участок леса, где мы работали, был недалёко от поляны с нашим картофелем.
Когда мы пришли на указанную делянку, к нам подошли несколько пожилых мужчин. Они переговорили с преподавателями, немного с нами, в основном по технике безопасности, и мы начали пилить указанные нам деревья — ели и сосны. Зарубки с противоположной стороны запила делали сначала они, объясняя нам почему они это делают и что лежит в основе зарубки. Затем мы уже сами делали зарубки, благо, лес здесь был редкий. Когда первые стволы были завалены, часть ребят начала рубить ветки, а часть по размеру резать стойки. Мы работали без обеда, в три часа приезжали машины с рабочими, а нас увозили в город. Так мы проработали две недели. В класс на занятия пришли уже хорошо познакомившись. В классе появились ребята, которые не были на лесозаготовках. В нашем классе занимался сын секретаря обкома партии Чекинова Володя, сын председателя верховного совета республики Павлова, сын третьего секретаря обкома партии Кутявина и сын второго секретаря обкома, фамилию которого я забыл. У меня появились друзья, бывшие с нами на лесозаготовках несмотря на то, что их родители были на больших должностях. Это Лёва Гуревич, сын главного технолога металлургического завода, и Кирилл, ленинградец. Отец его занимал высокую должность в артиллерийском училище. Кирилла его родители ещё с пелёнок готовили к службе в армии, так как сами были кадровыми военными. По его инициативе было организовано ночное дежурство в школе с уставным ритуалом смены караула, он был инициатором организации производственной практики учащихся. В организации практики я принял прямое участие, хотя практику не проходил, так как летом я сдал зачёт на разряд. Однако я упросил отца, чтобы он помог школе, и он согласился в артели под руководством кузнеца Бармина принять бригаду на практику. Бригада вырубала из отходов металла заготовки для изготовления лопат, и мы сами делали лопаты. Кирилл предпочёл поработать молотобойцем, хоть и росточком не вышел. Очень забавный был малый. Группы самодеятельности готовили концерты для госпиталей и не только для нашего подшефного. Мы приходили в госпиталь, писали письма родным раненых, их семьям. В этих группах я тоже участвовал. Я немного играл на мандолине. Учителя делали всё возможное, чтобы учебный процесс проходил без сбоев. Я старался изо всех сил, но русский язык у меня оставался на грани завала на экзаменах.
Свободное копирование
