Так мы встретили рассвет и продвигались, навёрстывая потерянное время. Солнце уже поднялось довольно высоко, когда было решено сделать привал. В первую очередь это нужно было лошадям — они ночь отработали, во-вторых, нельзя много раз подряд испытывать судьбу. Погода была солнечной и ясной, в небе самолётов — хоть отбавляй, и в основном немецкие. В любой момент можно было ждать неприятности. Лесопосадок, где можно было остановиться, было много, а деревень, где бы взять питьевую воду, не было. Выбрали место в посадке километра три от деревни. Отец сразу лёг отдыхать, взяв с арбы немного сена и коврик, сбросив сапоги и рубашку. Мы распрягли лошадей, всем отмерили их порции овса. Женщины подготовили вёдра. Только лошади поели, мы взяли по ведру, сели на лошадей и поехали в деревню, которая была ближе к нашей стоянке. Время подходило к обеду. Жара была неимоверная. Заехав в деревню, мы подъехали к ближайшему колодцу и в первую очередь напоили лошадей, Вадика оставили с лошадьми, а сами пошли по домам в деревне, чтобы купить немного молока малышкам, хлеба. Ничего мы не смогли купить. Крестьяне готовились к оккупации, и советские деньги им уже были не нужны.
Взяв питьевую воду, мы вернулись на стоянку, стреножили лошадей и пустили их в посадку пастись. Вся дорога, от горизонта до горизонта была заполнена солдатами отступающих частей. Солдаты шли сплошной толпой, без строя, с винтовками «на ремне», заполняя всю ширину дороги. Мы успели заполнить казан для супа и чайник водой. Около нас образовалась очередь из солдат, которые стояли с флягами и просили у нас воду. Вид у них был страшный: потные, лица от пыли были серыми, у некоторых на пересохших губах была кровь. Мы поставили все кружки, чтобы они могли попить воду, но некоторые пытались налить воду во флягу и разливали, отчего вода в вёдрах убывала ещё быстрей. Отец лежал под кустом, но не спал, солдаты его разбудили. Он подозвал брата и велел срочно отправиться по воду. Мы из всех вёдер воду слили в одно ведро, взяли лошадей и отправились в деревню. Мы ещё два раза ехали, но это была капля в море. Больше сделать мы были не в силах, нам предстояла ночь интенсивного движения. Войска ушли, мы были между немецкими войсками и нашими. Дорога опустела. Мы все понимали, что здесь оставаться нельзя. Отец велел привести лошадей. Послышался мощный гул самолётов. Над нами опять пролетала армада. «Юнкерсы» летели на небольшой высоте, опять без сопровождения истребителей, треугольниками по три, малыми клиньями, три тройки образовывали большой клин. Их моторы работали с надрывом, похожим на стон умирающего животного. Мы насчитали 135 самолётов. Три самолёта последней тройки, сделав вираж, сбросили три бомбы на деревню, где мы брали воду. Погода была безветренной, три чёрных столба высоко взметнулись вверх, и только самая верхушка столба, гонимая потоком воздуха, медленно уходила за деревню, оставляя разруху, несчастье и смерть. Когда самолёты скрылись, мы продолжили путь. Солнце пошло на спад. Отец, так и не одеваясь, залез на корму арбы, передав управление лошадьми брату. Остальные босые шли за арбой по дороге. Свернуть с обочины было невозможно, было очень много колючек, «баранцов», которые очень больно впивались в ноги. Обувь мы берегли. Иногда мы обгоняли идущие впереди нас комбайны, которых тащили на прицепе колёсные трактора ХТЗ. По этим дорогам гнали колхозные стада крупного рогатого скота. От недостатка корма, соли, иногда — воды много скота гибло, и отдельные трупы его лежали вдоль дороги. Раздуваясь на солнце, они лопались, и смрад долго нас преследовал. Встречались на дороге перевёрнутые телеги с убитыми лошадьми или волами. Воронок от бомб рядом не было, не было трупов людей. Какая судьба их постигла — неизвестно. Одно было ясно: по магистральным дорогам передвигаться очень опасно.
Наступил вечер, начало темнеть. Съехали с грейдерной дороги и остановились неподалёку от неё у лесопосадки. Женщины достали казан с холодной манной кашей, ранее сваренной. Пока они готовили еду, мы отвели лошадей к пруду, который был недалёко от нашей стоянки. Огонь разжигать уже было невозможно, на огонь могли прилететь непрошеные гости. Поужинали холодной кашей, запили водичкой — и в путь. Ночью на большаке мы чувствовали себя в безопасности. Вражеские самолёты нас не видели, но нас подстерегала другая опасность. По дороге с большой скоростью, без света неслись автомашины с горючим, боеприпасами, техникой. Мы ехали только по обочине, но шофера могли нас достать и на обочине. Где-то в 11 или в 12 часов ночи отец сошёл с арбы и велел нам всем лечь спать в арбу. Я лёг около малышек, какое-то время слышал, как отец покрикивал на лошадей, управляя ими, а затем заснул крепким здоровым сном уставшего человека. Отец за всю ночь ни разу не сел в арбу.
Свободное копирование
