Дневники (1825-1826) - 121

7 февраля/26 генваря

7 февраля/26 генваря. Писал к Ломоносову в Париж и послал письмо к<нязю> Вяз<емскому>, к к<нязю> Гагар<ину>. Спраш<ива>л о деньгах. Писал к Жих<ареву> и к<нязю> Вяз<емскому> вместе, и послал письма к Вейд<емейер> и к Путяте на имя Булг<акова> чрез Веллинг<тона>.

King's bench. Тюрьма для должников и для политических преступников. Мы показали записку от вице-консула, и директор дал нам проводника, который показывал нам все части тюрьмы. Теперь здесь 700 человек, но они пользуются большою свободою и не приметно следов заточения. Двор обширный, и в нем играют в мяч, гуляют, продают апельсины, словом, двор тюремный более похож на гулянье, чем на место заточения. Директор имеет право, по разрешению судебного места, позволять заключенным отлучаться из тюрьмы в окружности трех миль около оной, но директор за увольняемых таким образом отвечает заимодавцам. Он получает за это увольнение положенные проценты, кои составляют главный доход. К 9 часам вчера все должны возвращаться в тюрьму; но уверяют, что некоторые уезжали в Париж и возвращались в King's bench. Отсюда ушел Cochrane, хотя стены гладки и над ними железные шпицы. Мы были в кофейном доме, здесь устроенном. Здесь бывают балы, театры; получаются газеты и немногие в других городах, и в самих столицах пользуются такими выгодами и приятностями, какие заточенные находят в King's bench. Здесь есть и церковь. Женщин очень мало.

The Tower. Наконец, мы видели сей древнейший памятник Лондона, напоминающий и ужасы деспотизма, и славу народную, и измену счастия Анны Болейн, и тирана ее Гейнриха VIII. Прежде всего при самом входе в старинный двор замка показывают: The king's menagerie. Мы хотели все видеть и, след<овательно>, зашли и к зверям и к птицам королевским, собранным здесь из всех частей света. И где же, как не в центре всего мира сообщений, можно удобнее собрать граждан его. Здесь кричат попугаи всех цветов и видов; здесь пресмыкаются в великолепных клетках змеи ужасной величины. Между ними и a great boa-constrictor serpent из Цейлона, "чудо века", как называют его смотрители менажери, никогда еще в Англии не виданное; другая змея, называемая Арлекином блестящим, по разнообразию своих чешуй и красок; крокодил с Нила; хамелеон из Африки; в затворах мирно прохаживается эфиопский зебр и дружно лежат пара кенгаров (male and female), воспитанных уже в добрых нравах Виндзорского парка. Маленькая кангарская крыса (a Kangaroo rat, the smallest of that species) из Ботан-бея. A remarkable beautiful ocelot, or tiger in miniature; the civer cat из Хины, который дает муск<ус>. В другом отделении лев и львица, silver maked, величественно возлежат в своем логовище, и недалеко два молодых льва с мыса Доброй Надежды с негодованием смотрят на затворы, необоримые для их царской силы. Леопарды из Серинганитама, употребляемые там на охоту (hunting - leopardes), и два черные волка из полярных стран, прекрасные в своем роде, коих мех дорого бы заплатили и наши невские щеголи. The Bradypus pextadactylis, or five-fingered sloth и наш большой медведь, но только не земляк наш, а из Hydson's bay; другой белый медведь с Северного полюса, следов<ательно>, наш сосед, и прекрасный североамериканский мишка. Обезьяны разных видов и величины.

Тут же и множество редких птиц, соотечественниц четвероногим: пеликан, ardea dubia, или адъютант бенгальский, commonly called the gigantic crane. Величественный солнечный орел из Сев<ерной> Америки; совы с рогами; журавли из Эльзинера; китайские фазаны, золотые и серебряные, и множество птичек, коих радужными перьями я любовался - и жалел, что бедняжки не освещаются солнцем своего отечества и здесь, под туманным небом, живут только для равнодушных глаз посетителей, и в клетках невинность - с зверством!

Я жалел, что не мог по приглашению надзирателя быть в три часа к обеду сих животных, ибо спешил к другим тиграм, кои уже в гробах и коих клетка напоминает жертвы их кровожадности самым названием первого входа: The traitor's gate, или ворота изменников, коих с Темзы привозили под сим названием для заключения в Tower или отсюда выводили на казнь! Ворота сии называются и water-gate: the water of the ditch having here a communication with the Thames by means of a stonebridge on the wharf.

Tower на северном берегу Темзы, почти на конце города, хотя здесь почти начало оному. Думают, что первый терем построен еще Вильгельмом I и укреплен норманнами, кои должны были держать в страхе и повиновении новых подданных северного завоевателя. Замок сей управляется коннетаблем оного, который хранит и регалии. Ворота отворяются и запираются с большою церемониею, и вообще здесь удержаны и древние костюмы. Проводник наш, вероятно, a yeoman или a sergeant, принадлежит к шести приставам, кои берегут ключ и всякий вечер относят его в дом губернатора. Он одет в каком-то красном жупане, испещренном разноцветными вышитыми узорами. Шляпа круглая, плоская, похожая на наши кучерские и украшенная разноцветными лентами. Он напоминал мне бубнового валета своим костюмом. Заплатив довольно дорого за позволение видеть все сокровища, арсеналы: Spanish, конный, морской, артиллерийский и пехотный, мы начали с гишпанской Spanish armoury, составленной из трофеев "непобедимой Армады" Филиппа II.

Победа сия живет в летописях и в памяти народной. Ею гордятся англичане, и она поддержала народную любовь к счастливой, но жестокой сопернице бедной Марии Шотландской! - "Я посылал флот мой против англичан, а не против природы", - сказал с притворным равнодушием гордый и мрачный Филипп (см. Шиллер), когда узнал об уничтожении армады своей. Но не один король гишпанский низложен сею победою; папа потерял с сим флотом еще более, ибо Рим навсегда лишился Англии, которую посредством могущества Филиппа II хотел снова покорить римской церкви. Буря и счастие Елисаветы погубили 132 корабля. Надпись побежденному и рассеянному флоту: Venit, vidit, fugit. Замечают, что победитель и побежденные бурлили хвалебные песни богу; но одни, because it was so well, а другие, because it was no worse. Трофеи армады состоят из старинных орудий разного рода и для различного употребления; но и орудия пытки, которую, как уверяют, готовили еретикам в случае победы. Тут и сама Елисавета в минуту, когда обозревает at Tilbury camp, где произнесла славную речь перед войском, незадолго перед бурею, рассыпавшею армаду. - Сей момент в ее истории напоминает подобный в истории матери Терезии в 7-летнюю войну, когда она вынесла венгерцам младенца Иосифа и возбудила восторг и крики маджиаров: "Moriamur pro rege nostro Maria Theresia!".

В числе гишпанских трофеев и the invincible banner, с крестом, так названный папою, когда, благословляя оный, послал его к армаде в минуту снятия с якоря кораблей ее. - Тут же и the axe by which queen Anne Boleyn was beheaded. Ее трогательная история, жестокость Гейнр<иха> 8-го. Письмо ее к мужу.

Horse armoury. Целый ряд коней и сидящих на них вооруженных королей и рыцарей: каждый конь в особом положении головы. Французские оружия, взятые при Ватерлоо.

The volunteer armoury. The small armoury. The sea armoury. The crown jewel-room, но сии сокровища не ослепили того, кто видел Грановитую палату. The royal train of artillery...