Дневники (1825-1826) - 120

6 февраля/25 генваря

6 февраля/25 генваря. Писал к Сереже в Неаполь. Получил письма от Сережи из Рима старое и новое из Неаполя; от Жихар<ева>, И. И. Дмитр<иева>, к<нязя> Вязем<ского>, от б<арона> Мерьяна, от гр. Бобр<инской>.

Сегодня совершили новый дальний поход и дивились неизмеримости Лондона. Мы проехали с Pall-Mall до Вест-Индского дока. Едва ли не более 10 верст ехали мы все городом, не замечая никакой разницы в населении, ибо все улицы оживлены были народом, все домы, в нижних этажах, наполнены лавками, и я не заметил ни одного, где бы ни было лавки или трактира, хотя сии последние здесь гораздо реже, нежели в Париже. Надобно из конца в конец проехать Лондон и не в воскресение, чтобы судить о богатстве его, о торговой жизни, а по ним и о влиянии, которое сия необъятная метрополия должна иметь не только на всю Великобританскую империю, но и на весь торгующий, т. е. знаемый, мир!

Обширность доков и краткое время, в кои они иждивением частных обществ сооружены были, дает еще вернейшее понятие о всемирной торговле англичан и изумляет самое смелое воображение, которое желало бы постигнуть обширность оной. Построение доков составляет эпоху в истории здешней торговли по удобности, которую они доставляют кораблям выгружать и нагружать товары всего света и укрываться в сии морские приюты, кои открыла им столица Великобритании на берегах Темзы. Одни купцы начертали и совершили сие гигантское предположение.

Мы предъявили билеты и нас впустили во внутренность Вест-Индских доков, из коих один, северный, назначен для разгрузки кораблей, пришедших из Вест-Индии и могущий вмещать триста кораблей, а другой, южный док, для нагрузки и вмещающий 200 кораблей.

Вошед в первый, мы не знали обратить ли прежде внимание на магазины (warehouses), кои сохраняют все товары всей Вест-Индской торговли до заплаты пошлин (until the duty is paid), или на корабли, стоявшие в самом доке, или на товары, кои из оных выгружались. Мы пошли вдоль дока, вошли во второй, покрытый весь кораблями, тесно друг подле друга стоящими: мачты - точно как густой лес; почти не было ни одного промежутка на всем пространстве дока, следов<ательно>, на 24 acres! И первый из сих доков совершен был в два года, а второй - в один год!..

Проехав версты три или четыре городом из Вест-Индского дока, приехали мы к Лондонскому. Здесь нашли мы более движения, нежели в первом, и здесь точно были мы в центре всемирной торговли. На многих кораблях видел я объявление о скором отъезде оных в разные части света: "Speedy to Rio-Janeyro, to Jamaica, to Malta" и т. д. Еще несколько дней и где они? Воображение мое носилось за ними по неизмеримости океанов, и я видел могущество Англии, покоренное другому могуществу - стихий! Есть ли бы можно было следовать мыслию хотя за одним кораблем, нагруженным в Лондоне товарами, для состава коих содействуют не только разные государства, но разные части света, преследовать, говорю, от первого семени, брошенного рукою первого промышленника-земледельца в русскую землю - до его последнего назначения, в последнем изменении, то какое пространство облетело бы наше воображение! И пусть другой опишет путешествие одного сахара!

Лондонский док менее по пространству Вест-Индского; но мне казалось, что здесь-то стечение всех народов и здесь мог я услышать все языки и видеть истинный космополитизм, в расчетах взаимных выгод..... Напрасно искал я русского флага и подслушивался к грубым звукам матросов. Я не слыхал русского слова, и сведения, собранные нами от консула нашего, подтверждались сим.

Мы обошли весь док, который может содержать 500 кораблей; к нему принадлежит другой бассейн, for the reception of small craft. Первый камень заложен в июне 1802 года - и в генваре 1805 уже док принимал в недра свои мореходцев мира! Он стал, по сравнении величины оного, дороже Вест-Индского: ибо множество домов скупили для сооружения на месте оных обширных магазинов, особенно же великого магазина табашного, на четыре акра простирающегося. Но компания получает ежегодно за сей один магазин от правительства 15 600 ливров стерлингов!..

Возвратившись домой, нашли кучу писем из России, Парижа и Неаполя. Я успел только пробежать их, спешил на обед к гр. Воронцову, которого видел в первый раз в жизни, но узнал по портретам. Почтенный 82-летний старец принял нас ласково. Я сказал ему несколько слов об императрице Елисавете, его любимице, напомнил ему о путешествии его с нею в Финляндию, он заговорил о ее ангельской душе - и слезы покатились из глаз, и дрожащий голос пресекся. В другой раз, говоря со мною о незабвенном Александре, он также плакал. Граф В<оронцов> познакомил меня с гр. Мюнстером, с зятем своим лордом Пенброком и двумя или тремя посланниками: старым голландским, который названием сим напомнил мне <1 нрзб>, и сардинским, коих имен не упомню. - С гр. Мюнстером говорил о Геттингене, о нем<ецких> унив<ерситетах> вообще. За обедом пили мы тосты друг за друга, и добрый старик менялся со мною.