Такого ужаса я за свою долгую практику ни до-, ни после не видела. Тогда-то мне было всего 24 года, первый год после ВУЗа, интернатура в городском родильном доме маленького промышленного городка Чирчика, в 30 км от Ташкента.
Об этом периоде своей деятельности я уже неоднократно упоминала.
Не только я, но и старые врачи-акушеры, с более, чем 25 летним стажем, признавались позже, что такого страха и они не видели.
Молодая узбекская женщина родила своего первенца-мальчика. Головка прошла, дальше обычно уже без затруднений, а тут роды застопорились. Мы освободили одно плечико и... Наконец, вот он...
Я издала полузадушенный писк, как мышь под метлой, за что и получила от Анны Петровны ощутимый тычок под ребра: молчи, мол. Нянечка тетя Фая перекрестилась, со словами: «страсти господни», а следом за ней, и акушерка Лида.
Дитя – урод, но какой! Видимо, природой предполагались близнецы, возможно сиамские.
Четыре руки: две нормальных, третья росла из грудной клетки, четвертая – из позвоночника на уровне лопаток. Вот она, причина задержки родов. Три ноги, третья, недоразвитая, напоминала хвост. Но, главное, на лице жили и моргали 3 глаза, третий – чуть ниже правого. Ребенок слабенький, пищит, полноценного крика нет.
- Вы с мужем не родственники?
- Дядин сын, - был краткий ответ,- доктор, а кто родился, мальчик или девочка? Покажите мне его, пожалуйста.
- Лежи тихо, не поднимай головы, а то кровотечение начнется. Не надо тебе смотреть, слабый очень, не жилец.
- Ни мышонок, ни лягушка, а неведома зверушка (это в сторону). "Детских " вызывайте, пусть документы оформляют как положено.
Притихшая Лида, перерезает пуповину и, завернув несчастного младенца в пеленку, переносит на пеленальный столик.
К счастью для всех, ребенок скончался через час.
Анна Петровна поворачивается ко мне:
- Документы оформлять очень тщательно, как для прокурора, никогда об этом не забывай, чует мое сердце , мы с этими родами еще хлебнем горя. Как почему? Родственники начнут скандалить, у них - де такого быть не может, все они здоровые, а ты вот сама урода родила и им подкинула.
- Анна Петровна, да свидетелей сколько!
Но Анка хватает журнал регистрации родов и несется наверх, на второй этаж, где лежат родильницы. Вернувшись, она сообщает:
- Слава Богу, сегодня других узбекских детей не было, трое белобрысых, немчик и двое русских.
И точно, как в воду смотрела Аннушка. Вечером являются родственники. Молодой муж, милиционер в форме, в сопровождении отца и старшего брата.
Узнав, что ребенок умер, женой он не интересовался, папаша начинает скандалить, обещает нас, безответственных и безмозглых врачей, засудить.
- Что заложил, то и получил, - вмешивается тетя Фая, обиженная за честь «медицинского мундира».
Анка рявкнула на нее:
- Пошла вон, дура! Понимаете, ребенок умер к счастью, он – страшный урод, я Вам сочувствую, вы молоды, будут еще дети, только надо бы к генетикам обратиться. Как зачем? Вы же родственники с женой близкие...
- Где он, покажите, я хочу сам посмотреть. Покажите!
- Хорошо, кто-нибудь Вас проводит в морг.
Лида прячет глаза, я тоже.
- Ты пойдешь, со мной, - говорит Анка мне, - учись жизни в глаза смотреть. Фая, ты в дверях будешь стоять, больше никого не пускать.
В морге, прежде, чем дать знак санитару, она занимает место чуть сбоку и сзади от парня, сделав мне знак глазами, встать с другой стороны. И во время.
Молодой отец издал нечленораздельный звук и рухнул в обморок, мы едва успели его подхватить, санитар поднес ему к носу ватку с нашатырем.
Продолжение-то следует, но мне необходим перекур, тут в пору запить, а уж перекурить, сам Бог велел.
- Лольхен, в следующий раз поедем в Таджикистан, да, майн шатц (мое сокровище)?
Свободное копирование
