Почти 20 дней я находился в резерве, и наконец-то нас собрали в группу численностью примерно человек двенадцать и отправили в Москву, в Главное управление кадров, для комплектования новых дивизий. Из Вологды до Москвы в ту пору поезд шел более трех суток. Мы шли вне расписания — раньше пропускали воинские эшелоны. В Москве нас быстро распределили. Я получил назначение на командира строевой роты в Чернышевские казармы около Даниловского рынка. Прибыл туда, а старший по городку сказал, что сегодня можно весь день отдыхать, а к вечеру прибыть в городок. Помню, ходил по Москве и удивлялся. Стены Кремля разрисованы, как многоэтажные дома. Над Мавзолеем высится сделанное из полотна четырехэтажное здание. Окна ГУМа и других первых этажей домов заложены мешками с песком. В ГУМе я впервые в жизни купил себе ручные часы и долго их носил, пока в 1944 году нас не снабдили новыми часами со светящимся циферблатом, карманными.
По прибытии вечером в казарму нам сообщили, что мы должны убыть ночью в Солнечногорск на курсы «Выстрел», и почему-то по ошибке в предписании меня назвали майором. Это было неплохое предзнаменование, так как я, лейтенант, уже через год действительно, в сентябре 1944 года, получил звание майора.
На курсы мы прибыли поздно ночью, утром разобрались, и меня определили в группу по подготовке командиров пулеметных рот. Тогда эта должность считалась выше командира стрелковой роты, и с нее уже назначали на батальон.
Там, между прочим, я встретился с лейтенантом железнодорожных войск Володей Волевичем, бывшим секретарем комитета комсомола. Того самого комитета, который в июне тридцать седьмого осудил меня за то, чего я не совершал и о чем никогда не мыслил. Начал-то травлю против меня он, Володя. Встретились мы — и никакого разговора. Сухо поздоровались — и все. Может быть, мне руки ему подавать и не стоило. Но ему-то я ничего плохого не сделал, а свинья-то была подложена мне… Интересно, какую судьбу он прошел и как примирился со своей совестью? И как распорядилась судьба с его характером? И как характер повлиял на судьбу? Разве не из слияния, взаимодействия этих двух трудно определимых по содержанию вещей рождается и развивается жизнь каждого из нас? Если судьба — величина неизвестная и потому независимая, то характер — тот наверняка хоть в чем-то подвластен воле его носителя.
Учеба на курсах «Выстрел» шла, несмотря на войну и беспрерывные воздушные тревоги.
Свободное копирование
