До 1 июля 1941 года полк формировался в районе Крестов, что неподалеку от Пскова, около военного аэродрома, поэтому всю ночь над нами летали самолеты — как свои, так и противника. В ночь с 1 на 2 июля полк был переброшен на юг в лес севернее города Опочка. В течение 2 июля пополнялись вооружением, боеприпасами и продовольствием. Впервые с начала войны я поел досыта. У старшины роты появились съестные припасы. Район Опочки — это большие труднопроходимые леса, болотистые участки, множество ручьев, особенно вблизи старой государственной границы с Латвией. На рассвете 3 июля командир полка собрал всех комбатов и командиров рот на одной грузовой машине, и мы отправились на рекогносцировку участка обороны полка. Моей роте достался район деревни Дымово и мост через реку Синюю, что западнее города Красное.
В этом районе люди говаривали: «Город Красный, река Синяя, и люди — темные». Район действительно медвежий угол. Сюда в направлении города Опочки устремился противник. Ему-то навстречу и был брошен 202-й мотострелковый полк. Рано утром мы уже были в Опочке и воспользовались пока действующей почтой, чтобы бросить письмо родителям. В это время раздались позывные радиостанции «Коминтерн» и голос Левитана, пока еще малоизвестного диктора, сообщил о выступлении Сталина. Это было его первое выступление с начала войны. Мы все замерли и внимательно слушали его речь. Я сейчас думаю так: да, безусловно, Сталин был узурпатором, миллионы людей до, во время и после войны погибли по его личной вине. Но, видимо, хорошо было то, что большинство людей видели в нем вождя, верили ему и его словам, и поэтому миллионы шли на смерть и победили во время войны, хотя это были победы не разума, а человеческого мяса. Ни Сталин, ни большинство его полководцев нас, людей, не жалели и победы одерживали за счет гибели миллионов. Это я говорю сегодня, спустя почти 50 лет после окончания войны.
Если бы меня сейчас обвинили в злопыхательстве, я мог бы привести только из моей жизни десятки примеров в подтверждение вышесказанного. Могу больше сказать: в душе я давно об этом думал, но сказать это в те годы было равносильно самоубийству.
Итак, после выступления Сталина, воодушевленные его речью, мы отправились на рекогносцировку и в течение почти всего светлого времени 3 июля выбирали позиции для обороны. Моей роте досталось по фронту около полутора километров, при наличии в роте примерно 70–75 стрелков. В полк мы вернулись уже в темноте, спали до рассвета, а затем до обеда получили дополнительные боеприпасы и тронулись на автомашинах в свой район обороны.
Свободное копирование
