А вот и мой завод

       Часть 7. Витебск. Белоруссия

       А вот и мой завод

       Утро 24 января 1954 года. Поезд Ленинград-Киев прибыл в город Витебск. С одним чемоданом в руке выхожу на платформу, оглядываю вокзал. Висят незнакомые флаги, – красные с зеленой полосой снизу и белой сбоку, что-то на белорусском языке раздается из мощного громкоговорителя. На улице холодно. Стало одиноко и неуютно. Показалось, что попал в какую-то чужую страну. Выйдя на привокзальную площадь, спрашиваю прохожих, как пройти на завод, где директором товарищ Фенелонов. Помню, обрадовало, что все, к кому обращаюсь, говорят на русском языке. Что это за завод никто не знает. Просят указать его название. А в моей путевке названия завода нет (издержки секретности). Вспомнил, что при распределении в институте нам говорили, что в таком случае нужно обращаться в партийные органы, там подскажут. Как выяснилось, до горкома КПСС можно доехать на трамвае, остановка которого рядом. Еду в горком. В промышленном отделе показываю свою путевку и прошу подсказать, как добраться до завода. – А, это завод электроизмерительных приборов, недалеко от вокзала, бывшая очковая фабрика, говорит мне инструктор отдела и называет адрес. Директора зовут Борис Федорович, добавляет он.

       И вот я у проходной завода. Позвонил в отдел кадров, мне выписали пропуск. После больших ленинградских заводов, где пришлось бывать на практике, то, что я увидел, всерьез назвать заводом трудно. Здесь всего два здания. Одно длинное, двухэтажное, напоминающее складское помещение. Другое здание частью двух, частью, трехэтажное. По-видимому, здесь располагается производство. Чего уж тут секретного? Все какое-то неухоженное, обшарпанное, участки кирпичных стен чередуются с заплатами из досок. Территория завода обнесена высоким забором. Кабинет директора на нижнем этаже склада. Фенелонов встретил меня очень приветливо, расспросил, сказал, что мой коллега приехал и уже работает в конструкторском отделе, меня тоже ждет работа.

       – Только с жильем пока вопрос не решен, придется немного подождать, завод сейчас строит два небольших дома, но они будут готовы к середине лета. А сейчас давайте решать, куда вас определить на работу и куда бы вас на время поселить.

       Неожиданно, директор подходит к окну, выходящему во двор, открывает форточку и громко кричит

       – Степанов! Зайдите ко мне с Сальниковым! Откуда-то сверху из главного здания отвечают,

       – Сейчас будем!

       Вот те на! Оказывается, на заводе у директора нет телефонной связи с подразделениями.

       Вскоре вошли двое мужчин. Один, лет пятидесяти, интеллигентного вида, с сильными залысинами, в очках в тонкой позолоченной оправе. Другой, длинноволосый, помоложе и попроще.

       – Это начальник конструкторского отдела Степанов Игорь Владимирович и начальник ОТК Сальников Владимир Александрович, а это, указывая на меня, молодой специалист из Ленинграда, представил нас друг другу директор. Давайте решать, куда его определить. Быстро решили, что назначат меня мастером в бригаду на участок сборки приборов.

       – А, вот как быть с жильем, посоветуйте.

       – Давайте его к нам для тепла, предложил Игорь Владимирович. Директор пояснил, что завод снимает для Степанова и Сальникова комнату в частном доме, и, если я согласен, то до окончания строительства заводских домов проблема жилья решается. На этом и остановились.

       Дом из белого кирпича, в котором жили Степанов с Сальниковым, оказался через дорогу от проходной завода. В доме три комнаты, две из них занимают хозяева. Отопление печное. На улице мороз и в комнатах, особенно к утру, очень холодно, приходится спать под двумя одеялами. Одно из воспоминаний: первая моя ночь в доме. В комнате абсолютно темно, так как окно занавешено одеялом для тепла. Просыпаюсь, оттого что под моей кроватью слышна какая-то возня, сопение и шепот

       – Держи крепче, дави его! Зараза, царапается!

       Оказалось, что два взрослых мужика, Степанов с Сальниковым, под кроватью учат жить хозяйского кота, так, чтобы хозяева не услыхали! Сказали, что кот по ночам гадит по углам комнаты, а днем еще ворует у них съестные припасы.

       Судьба свела меня с этими двумя интереснейшими людьми. Оба они были в то время репрессированными и не имели права проживать в столичных и крупных городах Советского Союза. Только прожив вместе с ними достаточно долго, понемногу выяснялись некоторые детали их биографий.

       И.В.Степанов перед войной работал, на одном из крупных приборостроительных предприятий Ленинграда (кажется, главным конструктором). Когда началась война, в армию его не взяли (у него была бронь), и он продолжал работать там же. В 1943 году за анекдот, рассказанный на работе, он был осужден на 10 лет лишения свободы. Все десять лет заключения проработал в какой-то шараге, в Москве. Шарагами тогда называли предприятия, в которых заключенные, в условиях тюремного режима, работали по своей специальности. Отбыв положенный срок от звонка до звонка, был направлен на витебский завод, с поражением в правах. Он не допускался к голосованию на выборах, его ограничивали в возможностях выезда в командировки.

       Имея огромный опыт работы, Игорь Владимирович, был по существу главным мозговым центром завода. Разбираясь в производственных неполадках, мог сутками не выходить из цехов. Сколько раз утром приходишь в сборочный цех, а там где-нибудь в сторонке, уже сидит Степанов, подняв очки на лоб и близоруко щурясь, рассматривает неисправные приборы, ищет причины брака. Случалось, что вечером, не заметив, его запирали на ночь в цеху. На людях был он молчалив, и замкнут.

       В то же время чувствовал юмор и иногда, хотя и редко, мог сам отпустить острую, но не злую, шутку. Как-то, решив пригласить в кино девушку из его отдела, я впервые в жизни одел галстук. В конце рабочего дня, приоткрыв дверь в конструкторский отдел, страшно смущаясь, жду, когда барышня обратит на меня внимание. Мне кажется, что все, кроме нее, смотрят на меня, пижона при галстуке, но в отделе мертвая тишина. Игорь Владимирович сидит на возвышении за своим столом, что-то пишет. Неожиданно, среди этой тишины раздается его голос,

       – Жених был весь в новых галошах! И взрыв хохота.

       Другим был В.А.Сальников, начальник ОТК завода. Это, наоборот, был весьма общительный человек, любивший пошутить даже в серьезном разговоре. Если Игорь Владимирович не любил рассказывать о своей жизни, то Сальников кое-что рассказал мне о своих «приключениях». В последний год войны его мобилизовали в армию и направили в диверсионную школу, где подготавливали для заброски в тылы немцев. По окончании школы, выбросили с парашютом за линию фронта. Выбросили неудачно, так, что на земле его сразу же схватили немцы, допрашивали, сильно избили и бросили в лагерь. Вскоре, наступающие советские войска, освободили заключенных и до конца войны он, кажется, прослужил в обозе. Уже после войны он работал на киевском заводе «Точэлектроприбор» в должности начальника ОТК. Не знаю, что произошло потом, но с этого завода его уволили и направили на работу в Витебск, также как и Степанова, с поражением в правах. Жена Сальникова ехать с ним не захотела и осталась с маленькой дочкой в Киеве.

       Удивительно, что при всей несхожести их характеров и разнице в возрасте, Игорь Владимирович и Владимир Александрович были очень дружны, обращались друг к другу с подчеркнутым почтением только по имени отчеству, но в домашней обстановке постоянно подкалывали друг друга. Не могу не описать один церемониал. Я живу вместе с ними в выделенной Степанову двухкомнатной квартире, недавно построенного первого заводского дома. Вечером или утром перед уходом на работу, каждый приготавливает себе еду в своей посуде, рассчитывая, что ее хватит на весь день. Однако, никакой гарантии того, что кто-то из друзей не опустошит чужую кастрюлю, нет. Так бывало не раз. И вот, чтобы сохранить пищу в неприкосновенности, каждый из них демонстративно, на глазах у другого плюет в свою кастрюлю.

       – Вот теперь-то Вы Владимир Александрович, не сожрете мой супчик, говорит Игорь Владимирович.

       – Ну и Вам, Игорь Владимирович, не захочется моей каши, плюнув в остатки каши, отвечает Сальников.

       Жили мы вместе около двух лет. Потом, совершенно неожиданно Игорь Владимирович женился, привезя жену из Москвы. Потом приехала из Киева жена Владимира Александровича с дочкой. Какое-то время мне пришлось жить на территории завода, в маленькой комнатушке на втором этаже склада. А вскоре завод и мне дал отдельную комнату в новом доме.

       Чтобы закончить повествование о Степанове и Сальникове, немного об их дальнейшей судьбе. Я уже не работал в Витебске, но узнал, что позже оба они были полностью реабилитированы и восстановлены в правах, а Сальников еще и награжден медалью «Партизану Отечественной войны». Игорь Владимирович уехал в Ленинград. Владимир Александрович еще долго оставался в Витебске, а потом следы его затерялись. И вот, году в 1975, когда я уже работал заместителем директора ВНИИМ им. Д.И.Менделеева в Ленинграде, ко мне заходит сотрудник, вернувшийся из командировки в г.Брест (Белоруссия) и передает мне привет от Владимира Александровича.

       – Какого Владимира Александровича, спрашиваю, не поняв, о ком идет речь.

       – От Сальникова, отвечает. Сальников директор большого завода в Бресте, выпускающего вычислительные машины. Увидев вашу фамилию на письме, с которым я к нему пришел, он стал меня расспрашивать о вас, оказывается, вы вместе работали когда-то. Сейчас он большой человек в городе, продолжил сотрудник: член обкома КПСС, недавно награжден орденом Октябрьской революции.

       Вскоре, когда Владимир Александрович был в Ленинграде, мы встретились с ним, и хорошо посидели.

       – Представляешь, сказал он, разве мог я подумать тогда в Витебске, что когда-нибудь сумею выкарабкаться из той ямы, в которую меня загнали.