Институт точной механики и оптики - 1

       Часть 6. Ленинград

       Институт точной механики и оптики

       Колебаний, в какой институт поступить, не было. Только в институт точной механики и оптики (ЛИТМО). Еду в Ленинград самостоятельно впервые в жизни. Поездки с родителями в город в довоенное время не в счет. От тех времен в памяти осталось немного: кинотеатр «Октябрь», куда нас, однажды приехавших из Поповки, не впускала билетерша, потому что - «ваш мальчик постоянно бьет стекла в витрине», посещение цирка. Поезд из Новгорода прибывает на Витебский вокзал утром. На подъезде к городу виден, блестящий в лучах восходящего солнца, купол Исаакиевского собора. Города я совсем не знаю, спрашиваю у прохожих, как попасть на Демидов переулок, где располагается институт. Объясняют - нужно выйти на Международный проспект, пройти направо к Фонтанке и дальше, через мост к Сенной площади, «а там рядом». От моста через Фонтанку и до Сенной по обе стороны проспекта полуразрушенные, или сильно поврежденные дома с заделанными фанерой окнами. На фанере белой краской нарисованы рамы. Впереди, на противоположной стороне площади разбитый дом с белыми колоннами, там дальше оказывается и Демидов переулок. А вот и здание института.

       Приемная комиссия располагается на первом этаже. Подаю документы на радиотехнический факультет. Женщина, принимавшая документы, интересуется, не родственник ли я профессора Тартаковского. Говорит, что в институте есть такой математик. Потом однокурсники посмеивались. – «надо было сказать, что родственник». Кстати, этим вопросом меня мучили все годы учебы в институте. При первой же встрече с очередным преподавателем следовал один и тот же вопрос, – не родственник ли? Интересно, как повлияло бы «родство» на мои оценки?

       Сдав документы, вернулся в Новгород. А в августе снова приехал в Ленинград, сдавать вступительные экзамены. Нужно сдавать русский язык, литературу, математику, физику, химию, иностранный язык. Приезжих поступающих поселили в общежитии Военно-механического института на Обводном канале. Оттуда до ЛИТМО добираемся на трамвае, а если идти пешком, то хода с полчаса.

       Все экзамены, кроме иностранного языка, я сдал на отлично. Только с сочинением по литературе едва не случилась неприятность, я проспал и появился в кабинете марксизма-ленинизма, где проводился экзамен, минут на 30 позже положенного, когда другие уже вовсю сочиняли. Честно признался экзаменаторам, что проспал. Меня пожалели, – разрешили писать работу, с условием, чтобы уложился в оставшееся время. Но прошла уже почти половина времени, отведенного на сочинение. Что делать? Из трех предложенных для сочинения тем, две были по произведениям А.С.Пушкина, и кажется, В.В.Маяковского; одна же на свободную тему. Соображаю: написать сочинение по произведениям классиков я просто не успею, не хватит времени – тут надо думать. Остается свободная тема. Но о чем писать? Выручило то, что в кабинете марксизма-ленинизма все стены были увешаны лозунгами и цитатами из партийных документов. И вот, вспомнив, что в школе мы писали сочинение на тему восстановления Новгорода, я за оставшееся время ухитрился, как-то, увязать эти лозунги и цитаты с Постановлением ЦК КПСС о восстановлении древнерусских городов. Получилось, по-видимому, что-то путное, и за сочинение мне поставили отлично. Все-таки, полезная штука марксизм-ленинизм.

       Наконец, последний экзамен – по английскому языку. Тут решалась моя судьба. Языка я не знаю совершенно: не знаю английских слов, понятия не имею о произношении. В аудиторию, где проводился экзамен, я вошел первым, а вышел из нее последним. Взяв билет, начал переводить предложенный отрывок текста. Переводить, это громко сказано. Сначала искал значение каждого слова в словаре, записывал его на листочке, а уж затем пытался сообразить, что бы означала их комбинация. На такой «перевод» текста ушло часа три. Не помню, что еще входило в программу экзамена, но, в общем, под конец я остался в аудитории один на один с преподавательницей. Представляю себе ее удивление, когда я начал читать английский текст, не соблюдая никаких правил произношения, а, просто читая буквы так, как если бы это был русский текст.

       – Что с вами? Вы же не знаете языка, где вас так учили, спрашивает она изумленно. Отвечаю, что языка я не знаю, потому что в тех школах, где я учился, не было учителей. – Но у вас же в аттестате зрелости есть оценка по английскому языку? Пришлось рассказать, как эта оценка появилась. Задумалась, потом вижу, берет листочек с оценками на предыдущих экзаменах (там все «отлично») и так, чтобы мне было видно, выводит в графе иностранный язык – «удовлетворительно». Звали эту преподавательницу Галина Васильевна Букшева. Впоследствии она вела английский язык у нас в группе, и я изо всех сил старался оправдать ее доверие. Скажу, что по знанию языка к концу обучения я был уже далеко не самым последним студентом. Потом уже, когда, работая в Институте Метрологии, я переводил с английского языка несколько книг (чем зарабатывал на кооперативную квартиру), то вспоминал Галину Васильевну с благодарностью.