Дальше на правой стороне стоял наш дом с маленьким цехом во дворе, методом холодного прессования изготовлявшем алюминиевые кастрюли. В этом цехе в высокой должности разнорабочего пребывал мой дедуля. Когда я шел из школы он поджидал меня, побрякивая монетами в необъятных карманах своей рабочей спецовки. Естественно мне выдавалось несколько монет на мороженое.
На левой стороне была очень популярная пивнушка, с двумя фонарями молочного цвета. Мужики, прошедшие войну, привыкли к наркомовским ста граммам, их тянуло друг к другу, немного отвлечься, погеройстовать, «вспомнить как на Запад шли по Украине». Но бдительные жены тут как тут и быстренько выволакивали своих муженьков прямо за шиворот или хватали за всякие выпирающие мужские места.
На лавочке частенько сидел безногий инвалид Коля Толстой из нашего класса, и на трофейном аккордеоне с воодушевлением наяривал военные песни, особенно часто эту популярную:
Я уходил тогда в поход, в далекие края,
Рукой взмахнула у ворот моя любимая.
Рядом всегда стояла, маленькая, худенькая девочка, все ее звали Горянка. Иногда мужики от доброго сердца подносили музыканту рюмаху, но не тут-то было, эта маленькая, худенькая девочка решительно их отстраняла. Один здоровущий как- то отодвинул ее плечом, но тут чудо, аккордеон неодобрительно вздохнул, Коля решительно повернул голову и инцидент был исчерпан. Когда он уходил, придерживая одной рукой аккордеон за другую его всегда держала верная Горянка. После седьмого класса Толстой, как и многие из класса пошел учиться в музыкальный техникум. Все очень любили петь, слушать музыку, так что без работы он не оставался.
После снятия блокады в лесах Ленинградской области осталось много неиспользованных гранат, снарядов и другой военной техники. Ребята все это собирали, разбирали и одной из жертв таких самовольных действий и стал наш Колька Толстой.
В доме десять жили мои бабушка с дедушкой, две тетки с мужьями и детьми. Теперь там живут чужие, посторонние люди. Как-то уже в весьма почтенном возрасте, вместе с сестрой Людмилкой, захватив паспорта, хотели навестить такую знакомую квартиру. Не пустили, все кого- то и чего то боятся, хотя мы и показывали удостоверения личностей. Маленький балкончик на третьем этаже. Бабуля держала там разные варенья, квашеную капусту и дары леса.
Напротив бабушкиного дома, на стене висел большой транспарант с надписью кроваво-красными буками: Миру — мир. Зачем так громко кричать, когда и так все согласны.
Внизу был рыбный магазин, рабочие выносили целые плиты мороженой трески, швыряли на обитый железом прилавок, разбивали, остатки льда сбивали большими деревянными молотками, а известная всем вокруг продавщица тетя Маня перекидывая костяшки на счетах мокрыми, пахнущими рыбой руками , покрикивала:
- Сорок и сорок — рубль сорок, тридцать копеек долой еще три рубля сорок. Когда возмущение достигало предела из подсобного помещения появлялась фигура директора Бориса Наумовича, хитрющего администратора, всегда слегка « под шофе». Он прежде всего благодушно здоровался, потом произносил какую нибудь фразу типа:
- От кого это так замечательно пахнет или Вы сегодня великолепно выглядите, потом для вида напускался на тетю Маню, хотя всем было понятно, что директор «в доле». Тетя Маня стояла с видом того самого темного татарина, которого спросили:
- За что тебя в тюрьму посадили?
- Мал мал ошибка давал. Красные в город вошли, вместо ура, караул кричал.
Потом начинала жаловаться. что муж, пьяница ,сын, двоечник Ну это она зря, сынуля, здоровенный такой пацан учился на тройки, как все мы. Играл за школьную сборную в баскет. Однажды, единственный раз, умудрился попасть в кольцо с середины поля, все его сразу зауважали. Правда повторить такой фокус больше не удавалось, как ни старался.
Скандал затихал. И тут какая то тетка сзади ойкнула и все радостно и все облегченно расхохотались, ну просто умирали от смеха. Смеялись все, смеялись и плакали одновременно те кто потерял близких в этой проклятой войне и те кто потом нашел себе лучшую долю в других странах. Те кто уехал, видели вокруг только вежливые улыбки и с тоской вспоминали те времена, когда они, свои среди своих , так весело и самозабвенно смеялись. Народ, который так смеется — непобедим.
Храня на лице остатки улыбок, расходились по домам. унося вожделенные здоровенные рыбины, заиндевелые хвосты которых торчали из авосек. Из трески уже давно вырезали самое вкусное и полезное — тресковую печен
В жизни многое зависит от случайности. Куда пошел, с кем познакомился, какое было настроение, погода и вообще все, что угодно. А статистика, это вообще что-то жутковатое. Любящие называют своих избранников единственными. Увы. Предположим, Вы за свою молодую жизнь знакомитесь с 1000 девушек, число явно завышенное, ну пускай, остановимся на этой цифре. То есть Ваших потенциальных невест многие тысячи.
Вернемся к нам, любимым. На семь кандидатур прислали девять заявок из ГИПХа, (Государственный институт прикладной химии), ВНИИСКа (Всесоюзный научно исследовательский институт имени академика С.В. Лебедева), ВНИИ нефтехимии. Куда пойти работать? Большинство, в том числе наш староста Боря Максимов и, всеми любимый Швед, направились в ГИПХ, я долго раздумывал и, наконец, пошел работать в ВНИИСК, хотелось быть поближе к морю, из окон института была видна Нева.
Директор института Гармонов Измаил Владимирович тепло принял нас и меня направили в лабораторию фторорганических каучуков в группу Раисы Львовны. Она поручила мне тематику получения так называемых триазиновых каучуков, которые обладали свойством негорючести. В голове у меня рождались десятки идей. Руководитель пыталась меня как- образумить, но увы, куда там. Она робко намекала, что надо бы составить план на неделю, обсудить его, на что я гордо отвечал, что план у меня в голове.
К этому времени я влюбился в Светочку, долго бегал за ней и, наконец, уговорил выйти за меня замуж. Прожили долгую и счастливую жизнь. В этом году отметим 54 летие супружеской жизни. Когда поступил на работу мой заработок составлял 94 рубля. Женатому сотруднику добавили зарплату, я стал получать 105 рублей. Моему руководителю надоело со мной мучиться и меня перевели работать в цех, начальником смены с окладом аж 132 рубля. Начальником цеха работал Рыжинский Владимир Захарович, чрезвычайно толковый и жесткий руководитель. Несмотря на отсутствие высшего образования он легко разбирался во всех многочисленных и разнообразных процессах. Так силоксановые каучуки, полученные «кислотной» полимеризацией, выгружались в цинковые ящики и «дозревали». Рыжинский быстро проходил мимо ящиков, пальцем безошибочко определял их вязкость и направлял в цех 9 для промывки. Еще один фокус он делал лучше всех. Цех постоянно занимался ректификацией хлорсиланов в основном отделением диметилдихлорсилана от метилтрихлорсилана. Их температуры кипения 70 и 65 градусов близки друг к другу и их разделение ректификацией было довольно трудоемким процессом, так как допустимое содержание ТМС в ДДС составляло не более 0.02%. Вели процесс самые опытные аппаратчики. Все хлорсиланы хорошо реагируют с влагой воздуха, поэтому открытые бутыли постоянно «дымят». И если бутыли с дихлорсиланами с трудом, но все же открывались, то с МТС (метилтрихлорсиланом) открыть было практически невозможно. Рыжинский, единственный, делал это с блеском. Постучит, откроет и идет дальше, как ни в чем не бывало…
Все сотрудники охотно делились со мной «секретами» работы. Особенно много полезного я узнал у Вали Никитина, будущего главного инженера Опытного завода. Со временем я стал технологом цеха, а затем начальником первого отделения. Зарплата соответственно увеличилась до 138 и 144 рублей. Но хотелось познавать основы химии и я стал думать об аспирантуре.
Свободное копирование
