15 января. Ездили в Смольный монастырь. Проехав Литейную, въезжаешь, как будто, в другой город; совершенно другая архитектура домов, почти каждый отделяется от другого большим двором, чего среди Петербурга не увидишь, тут видны другие нравы, другой образ жизни! Которые из жителей Петербурга счастливее? Но счастье условная вещь! Кто может сказать, в чем именно состоит оно? Что иной назвал бы счастьем, блаженством, другой отвергнул бы это с насмешкой, с презрением. Я думаю, что нашла бы на этой стороне более счастливых, т. е. довольных. Вероятно, большая часть из этих жителей находит счастье в своей семье, не подчинены предрассудкам большого света, не окованы его цепями, не знают эгоизма и услужить другому для них величайшее удовольствие. Среди города каждый знает только самого себя, двор, балы занимают все мысли, но Бог с ними! Подъезжаем к монастырю, экипажей множество. Входим в залу, папиньки, маминьки, братцы, сестрицы, тетушки, дядюшки, всех сортов родные и знакомые окружают решетку. Две толстые барыни предложили нам свои места. Мы попросили кофейную, которая была возле них, позвать к нам Катиньку. Долго мы дожидались ее, а я между тем рассматривала белых, голубых, кофейных, гуляющих по залу и не нашла ни одной хорошенькой, а заметила, как они особенно белые, исподтишка посматривали на брата Nico и верно, он был потом предметом разговоров многих. С час пробыв с умной, милой Катинькой, которая удивилась и обрадовалась нам, мы поехали в собор всех учебных заведений. Первое, что поразило меня, это огромность наружных дверей, при входе встретил нас сторож и повел прямо в алтарь, но в восточных дверях заградил нам дорогу рукою, пропустив одного Nico. Перед нами прошли туда двое мужчин, один был знакомый Nico, и стало очень обидно, что мужчины, которые уж вовсе не праведнее нас, а напротив еще может быть вдвое грешнее имеют свободный вход в алтарь, где столько святости, над которой большая часть из них смеется, тогда как большая часть из нас смотрит на это с благоговением. Всего более мне понравились в алтаре огромные подсвечники перед образом Воскресения Христова. Чудесная работа! Алтарь возвышен на 13 ступеней и окружен хрустальной решеткой, вся церковь белая с позолотой, ни одной люстры, а кругом всей церкви и в три ряда по куполу -- жирандоли, что составляет тысячу свечей. Воображаю, как должна быть великолепна церковь, когда она освещена. Из образов мне понравился только один, который лежит на аналое у алтаря, небольшой образ Марии Магдалины. Она стоит на коленях и в одной руке у нее череп, в глазах поднятых к небу, видно страдание и раскаяние. В прочих образах я не находила главного достоинства -- божественности, ни на одном глаза не могли остановиться с благоговением и с умилением. Мне очень понравилась чугунная решетка у этого собора. Возвращаясь домой, мы проехали мимо дома Шереметьева и я в первый раз еще видела его. Решетка его дома нравиться мне менее чем решетка Смольного и Казанского соборов. Вечером Андрей Петрович и Аннета поехали к Вешняковым. У меня болела голова и я осталась дома. Вскоре пришел Nico, который обедал у своих знакомых, нашедши меня одну, он не поехал к Вешняковым и не знаю, как он, а я совершенно не заметила, как прошло время до 11-ти часов. Я в большой радости сегодня Петр Иванович привез нам билет на бенефис Каратыгина, а я совершенно не надеялась быть в этом спектакле.
Свободное копирование
